С.Ченнык (Симферополь)
За осадный подвиг. Награждение арестантов в Восточной (Крымской) войне (1853-1856 гг.) и осаду Севастополя (1854-1855 гг.)
В том числе за это были предприняты некоторые шаги по улучшению содержания в арестантских и доковых ротах. Высочайшим приказом № 38 от 10 февраля 1856 г. на каждого арестанта стали выделяться ежегодно по 10 коп. для содержания ротного имущества в исправности[1].
Но… награждать преступников тоже было запрещено. Отдадим должное Императору Александру II, Сенату и Министрам, которые провели амнистию, реабилитировали арестантов – участников обороны Севастополя.
Надежда на помилование и желание искупить вину толкали арестантов нередко на подвиги, за которые полагались Знаки отличия: «… Все кинулось к бастионам; арестанты просились участвовать в общем деле и, за исключением виновнейших преступников, получили дозволение работать на укреплениях; впоследствии некоторые из них удостоились получить знак Военного ордена и, пережив только несколькими днями — иногда несколькими часами — эту высокую награду, гибли, искупив прежние вины свои, на валах Севастополя»[2].
Позволить себе наградить арестанта мог только Истомин. Хотя, возможно, он сделал это только тогда, когда у кавалера вышел срок наказания, и он продолжал службу уже в качестве «вольного» защитника крепости.
Берг, который хорошо знал, кого, кто, зачем и чем наградил, такой случай упоминает: «…Замечу здесь, что несколько арестантов служили здесь на разных бастионах и отличились как расторопностью в работе, так и примерным поведением. Адмирал Истомин однажды не мог выдержать и навесил одному арестанту георгиевский крест, против существующих правил не давать этим людям никаких отличий. На Малаховом кургане был известный всем Демьян Пасек, много раз раненый, и после выздоровления, возвращавшийся к своему орудию Он оставался на кургане все время осады, исполняя самые опасные поручения»[3].
Есть подтверждения участия арестантов не только в инженерных работах, но и в совершенно боевой деятельности, в том числе вылазках. 30 ноября 1854 г. во время вылазки с 4-го бастиона был ранен пулей в ногу арестант Войнаровский[4]. В аналогичной ситуации 20 января так же пулей получил ранение арестант Рыхтиг на 3-м бастионе[5].
Еще более удивительным стало использование арестантов в качестве медицинской прислуги. Доктор Христофор Гюббенет, «аккуратный, флегматический немец»[6], писал о них в своих воспоминаниях: «…Другим важным злом был недостаток в госпитальной прислуге. При начале военных действий больным служили на перевязочном пункте арестанты морского ведомства, с таким усердием и точностью, что не оставалось желать ничего лучшего. Но благодаря постоянному наплыву раненых, они наконец до того утомились, что вновь предстоящие труды совершенно превышали их силы. Арестанты помогали при операциях, переносили потом оперированных в другое здание (к тому же на второй этаж), наконец, должны были нести новых больных, нуждавшихся в медицинском пособии»[7].
Берг описывает случай, связанный с мужеством этих людей, отмеченных «позорным белым знаком на спине и бритой головой», но при этом «…отличавшихся как расторопностью на работе, так и примерным поведением». Это как раз тот случай, выше упомянутый, когда, пораженный их безропотностью Истомин, «…однажды не мог выдержать и навесил одному арестанту георгиевский крест, против существовавших правил не давать этим людям никаких отличий»[8].
На глазах Реймерса произошла славноизвестная история с освобождением арестантов, которых бомбардировка октября 1854 г. застала на батареях. И это не из серии эпоса. Корнилов сделал то, что было нужно: с этого момента личный состав арестантских рот стал полноправными членами обороны крепости, а не расходным материалом, каким были до этого:
«…арестанты потребовали Корнилова и выпросили себе свободу, говоря, что настал теперь для них день, в который они могут загладить свои проступки. И действительно, они молодцами выполняли свои обещания; в первый день работы неустрашимо таскали раненых, приносили снаряды, воду и проч., так что в первый день, как слышно было, выбыло из них до половины. Оставшиеся поступили на батареи, и те, которые находились у меня на бастионе, были все без изъятия отважные и славные ребята, даже некоторые получили впоследствии Георгиевские кресты»[9].
Осенью в наиболее тяжелые дни, когда 4-й бастион стал без преувеличения ключевой и болевой точкой севастопольской обороны, искупавшие свою вину штрафные воины стали в один ряд с моряками и солдатами. Свою работу они делали наравне со всеми и часто даже самоотверженнее многих. Реймерс вспоминал об одном из них, оставшемся в его памяти: «…лихо действовал у меня один арестант из полупудовых мортир, но жаль, что в один из залпов, по неосторожности своей, он нагнулся против дула мортиры, которая, сделав преждевременный выстрел, разорвала его пополам»[10].
Другой случай был почти курьезным. В ходе интенсивных действий люди быстро адаптировались к ситуации, как в поведении, так и внешнем облике. Порой это вызывало путаницу:
«…Еще был у меня славный комендор орудия, бывший, как я узнал после, из арестантов (вообще списков и канцелярии у нас никаких не было, и люди ходили в чем попало, так что мы зачастую и не знали кто какой службы). Награды мы все раздавали по своему усмотрению, докладывая об этом словесно начальству, и Нахимов, приходя на бастион, приносил на раздачу нам Георгиевские кресты, которые называл гостинцем. Так однажды пришлось мне дать крест вышесказанному комендору, который мне объявил, что он рабочего экипажа. На другой же день, когда я проходил мимо его, он бросился мне в ноги со словами: «не погубите! Я вас обманул, не сказав, что нахожусь в арестантах». Сделав ему наставление, я просил Нахимова перевести его в рабочий экипаж и оставить у него крест, так как он действительно был достоин его. Нахимов исполнил мою просьбу, но, к сожалению, он мало пользовался своим правом. Через несколько времени оторвало ему обе руки, и он был отправлен в Николаев, где в скорости и умер. Перед смертью его, когда я был после раны отправлен туда же, он, узнав, что я здесь, пожелал меня видеть. Когда я пришел к нему, он заплакал и дернул плечами, как бы желая обнять меня. Признаюсь, сердце мое сжалось при виде такого глубокого чувства со стороны бывшего арестанта, вполне искупившего все свое прошлое; невольно закралась в душу тоска, при виде его ужасных страданий и приближающейся смерти. Вообще мы часто не знали, чем вознаграждать и поощрять многих достойных, за их отважные подвиги и за то, что быв ранеными и контуженными, до последней силы не оставляли бастиона; для этого мы просили Нахимова выдавать нам ежедневно деньги для раздачи достойным, что служило им поощрением, так как Георгиевские кресты нельзя было всем раздавать»[11].
Особенно активно стали привлекать к боевой службе арестантов весной 1855 г., когда потери артиллерийской прислуги на батареях стали большими, а необходимое, прежде всего для поддержания в исправности укреплений, ополчение еще не подошло. Новый главнокомандующий князь Горчаков принял абсолютно обоснованное необходимостью сложившейся ситуации решение отправить на позиции всех арестантов, в том числе и гражданского ведомства.
«В течение 11-дневного усиленного бомбардирования за значительной убылью, особенно артиллерийской прислуги, по распоряжению главнокомандующего, были призваны к великой чести отвечать огнем на огонь неприятеля – арестанты Севастопольских рот гражданского ведомства. Главнокомандующий сказал им в роде следующего: «Братцы, согрешили вы перед Богом и Государем. По Высочайше дарованной мне власти, доверяю вам стать возле осадных орудий, помогать отражать врагов. Павшему при исполнении этого святого долга, Господь простит прегрешения, а церковь будет за него молиться, оставшийся же живым восстановит свои права как защитник Престола и Отечества».
Много раз на бастионы являлся главнокомандующий, щедрой рукой вручал бывшим арестантам Георгиевские кресты, благодарил за службу молодецкую.
Да и действительно, стоили эти люди награды не только прощения и забвения прошлой их жизни»[12].
Горбунов, конечно, говорит со свойственным ему пафосом, но смысл отношения к заключенным, ставшим в одночасье равными с остальными защитниками крепости, передает правильно.
В то же время, особо думать о доброте самодержавия по отношению к арестантам не стоит. С началом Крымской (Восточной) войны у государства катастрофически не хватало средств, в том числе и на нормальное содержание различных составляющих пенитенциарной системы. Одним из средств разрешения данной проблемы стало резкое сокращение тюремного населения[13].
После смерти Николая I и вступления на престол его сына Александра II, последний, в том числе в знак благодарности за преданность чинам арестантских рот, облегчил их состояние:
«…3) Преступников, подлежащих телесному наказанию и ссылке на каторжную работу, на поселение или в морские арестантские роты, сослать туда без телесного наказания…
5) Преступников, поступивших в морские арестантские роты в разряд всегдашних, если поведение их исправилось, перевести в разряд срочных; срочным же, которых поведение исправилось, сократить сроки пребывания в арестантских ротах, именно: сосланным на время от восьми до десяти лет – четырьмя годами; сосланным на время от пяти до восьми лет – тремя годами; сосланным на время от двух до пяти лет – двумя годами; а всех сосланных в арестантские роты на время от одного года до трех лет, если они пробыли в ротах не менее как от шести месяцев до одного года, и исправились в поведении, перевести в военно-рабочие роты Морской Строительной Части, ластовые и рабочие экипажи, либо куда по закону будет следовать»[14].
И все-таки будем справедливыми. Нужно сказать, что искупивших свою справедливую или не справедливую провинность арестантов оценили. Их заслуги в период обороны Севастополя учитывали при последующем решении участи. Полученная многими медаль за участие в войне и в защите Севастополя стала если не пропуском на волю, то, по крайней мере, облегчила условия той жизни, в которой они вольно или невольно оказались.
№ 314 17 декабря 1856 г.
Инспекторский департамент объявляет по морскому ведомству сведения и руководству Указ Правительствующего Сената от 5-го Декабря 1856 года, об облегчении участи арестантов морских рот, участвовавших в защите Севастополя.
По указу Его Императорского Величества, Правительствующий Сенат слушали рапорт г. Министра Внутренних Дел, от 22-го ноября 1856 г. за № 437, следующего содержания: Во время осады неприятелем Севастополя, состоявшие в тамошних морских арестантских ротах арестанты были освобождены из рот для работ по укреплению города и защиты его от неприятельских действий. Находясь на бастионах, многие из сих арестантов получили раны и увечья и зачислены в неспособные, а другие окончили сроки работ. Затем таковые арестанты переданы морским начальством в распоряжение гражданского начальства. На основании существующих узаконений, следовало бы некоторых из упомянутых арестантов, неспособных к работам в морских арестантских ротах, поместить в роты гражданского ведомства, или отправить для водворения в Сибирь, а в случае неспособности следовать туда пешком, оставить в больницах тюремных замков; о других же арестантах не отыскано нужных сведений, по случаю истребления пожаром дел при осаде Севастополя. По сему губернскими начальствами возбужден вопрос: как поступить с означенными арестантами, из коих многие присланы в морские роты еще до издания Уложения о Наказаниях 1845 г., имеют медали за защиту Севастополя и от полученных ран оказываются неспособными в арестантских ротах гражданского ведомства и к следованию в Сибирь; а от Новороссийского и Бессарабского Генерал-Губернатора вступило в Министерство Внутренних Дел ходатайство об облегчении участи помянутых арестантов морских рот, участвовавших в защите Севастополя. Вследствие сего, по правительственному сношению с министерствами: Морским, Юстиции и Государственных Имуществ, он, г. Министр Внутренних Дел, входил с представлением в Комитет гг. Министров, полагая, во внимание к особенности обстоятельств настоящего дела, выходящего из разряда обыкновенных, оказать облегчение участи всем арестантам морских рот, участвовавшим в защите Севастополя, которые уже присланы или будут еще переданы на распоряжение гражданского ведомства, и тех из них, кои поступили в роты из казенных или других свободных обществ, обратить в те общества для пропитания себя посильными трудами, с причислением к обществам для одного только счета, а поступивших в роты из помещичьих крестьян и несвободных званий, поселить в казенных селениях, по их желанию, на том же основании как и первых, или же дозволить им род жизни, с причислением к обществам так же для одного счета, и затем всех их поручить под надзор местной полиции на четыре года, согласно 57 ст. Улож. о Наказ. Комитет гг. министров, вполне соглашаясь с приведенными в представлении г-на Министра Внутренних Дел, основаниями, обратил внимание во 1-х, на то, что арестанты Севастопольских морских арестантских рот, на основании Уложения 15-го Августа 1855 г., подлежали бы наказанию менее тяжкому в сравнении с тем, которому они подверглись на основании прежде действовавших узаконений, и во 2-х, на то, что означенные арестанты мужеством и самоотвержением, оказанным ими при защите Севастополя, доказали преданность свою Престолу и Отечеству и заслужили прощение и забвения их прежних проступков и преступлений. Посему Комитет признал не только возможным, но и справедливым освободить арестантов, участвовавших в защите Севастополя от дальнейшего наказания, облегчить им способы к водворению на жительство и не подвергать их особому полицейскому надзору, который оставлял бы некоторое пятно в будущем их положении. По сим соображениям комитет полагал: заключение Министра Внутренних Дел утвердить, с тем, чтобы означенным арестантам: во 1-х, предоставить приписаться к обществам, где сами пожелают, и во 2-х, освободить их от особого полицейского надзора. На сие положение комитета последовала собственноручная Его Императорского Величества резолюция: «Справедливо». О сем министр внутренних дел, донес правительствующему сенату, вследствие полученной им выписки из журнала комитета гг. министров 30-го минувшего Октября и 14-го Ноября 1856-го года, для зависящего распоряжения…»[15].
После окончания периода активных боевых действий, некоторые офицеры арестантских рот были переведены в другие ведомства. Так, приказом № 82 от 19 марта 1856 г. поручик Андреев (31-я рота) переводился в Адмиралтейство, подпоручик Венецианов (28-я рота) – в 5-й ластовый экипаж[16].
В 1857 г. Высочайшим приказом № 158 от 9 августа арестантские роты Черноморского флота были переданы в управление военно-сухопутного и гражданского ведомств[17].
После Крымской войны в ходе либеральных реформ императора Александра II в конце 60-х гг. ХIХ в. арестантские роты преобразуются в военно-исправительные роты, а в конце 70-х гг. ХIХ в. — в дисциплинарные батальоны, и в них могли содержаться в заключении только военнослужащие[18].
Арестантские роты гражданского ведомства до 1863 г. были подчинены Главному управлению путей сообщения и публичных зданий, а в 1864 г. переданы в ведение губернаторов. Законом 16 мая 1867 г. арестантские роты инженерного ведомства заменены военно-исправительными ротами. По издании закона 31 марта 1870 г. арестантские роты гражданского ведомства переименованы в «Исправительные арестантские отделения гражданского ведомства» — военный режим в них упразднен, и наружные работы, прежде практиковавшиеся, заменены работами внутренними, в самом здании тюрьмы.
С отменой телесных наказаний в российском флоте (в 1863 г.) арестантские роты Морского ведомства были преобразованы в военно-исправительные роты, которые в свою очередь в 1879 г. были переименованы в дисциплинарные батальоны.
[1]Постановления и распоряжения правительства// Морской сборник. Том XХI. №4. СПб., 1856 г. С.ХХ-ХХIII.
[2] Богданович
[3] Берг Н. записки об осаде Севастополя. Часть I. СПб., 1856 г. С.131.
[4] Список раненым в Севастополе нижним чинам Морского ведомства//Морской сборник. Том XIV. №3. СПб., 1855 г. С.243.
[5] Список раненым в Севастополе нижним чинам Морского ведомства//Морской сборник. Том XIV. №3. СПб., 1855 г. С.248.
[6] Степанов М. Севастопольские записки 1854, 1855 и 1856 годов (Продолжение)//Военный сборник. №7. СПб., 1905 г. С.45.
[7] Гюббенет Х.Я. Очерк медицинской и госпитальной части русских войск в Крыму в 1854-1856 годах. М., 2016 г. С.139.
[8]Берг Н. Записки об осаде Севастополя. Том I. М., 1958 г. С.131.
[9]Воспоминания командира 4-го бастиона капитана 1-го ранга Реймерса (бывшего капитан-лейтенанта) о 8-месячной бытности его в Севастополе во время его бомбардирования// Сборник рукописей представлен Его Императорскому Высочеству Государю Наследнику Цесаревичу о севастопольской обороне севастопольцами. Том I. СПб., 1872 г. С.29.
[10] Воспоминания командира 4-го бастиона капитана 1-го ранга Реймерса (бывшего капитан-лейтенанта) о 8-месячной бытности его в Севастополе во время его бомбардирования// Сборник рукописей представлен Его Императорскому Высочеству Государю Наследнику Цесаревичу о севастопольской обороне севастопольцами. Том I. СПб., 1872 г. С.37.
[11] Воспоминания командира 4-го бастиона капитана 1-го ранга Реймерса (бывшего капитан-лейтенанта) о 8-месячной бытности его в Севастополе во время его бомбардирования// Сборник рукописей представлен Его Императорскому Высочеству Государю Наследнику Цесаревичу о севастопольской обороне севастопольцами. Том I. СПб., 1872 г. С.37-38.
[12] Воспоминания об участии при защите г. Севастополя бывшего в то время полковым адъютантом командира Владимирского пехотного полка поручика, ныне отставного майора Наума Александровича Горбунова//Сборник рукописей представленных его императорскому высочеству государю наследнику цесаревичу о севастопольской обороне севастопольцами. Том I. СПб., 1879 г. С.74
[13] Островский А.А. Правовые основы создания и деятельности арестантских рот гражданского ведомства в Российской империи//Ученые записки Крымского федерального университета имени В.И.Вернадского. Юридические науки. №1. Симферополь, 2015 г. С.94-101.
[14] Постановления и распоряжения правительства//Морской сборник. Том XV. №4. СПб., 1855 г. С.CXXIII- CXXIV.
[15] Постановления и распоряжения правительства// Морской сборник. Том XХVII. №2. СПб., 1857 г. С.LXXXIX-XCI.
[16] Постановления и распоряжения правительства// Морской сборник. Том XХI. №6. СПб., 1856 г. С.II.
[17] Постановления и распоряжения правительства// Морской сборник. Том X. №9. СПб., 1857 г. С.XV.
[18] Колонтаев К. Арестантские роты Черноморского флота в Первой обороне Севастополя (http://www.rusarmy.com/forum/threads/krymskaja-vojna.1871/page-11).