Итальянские торпедные катера в порту Ялты, лето — осень 1942 г.
С.Ченнык (Симферополь)
Итальянские морские диверсанты в Крыму (1942 г.)
Одна из наиболее малоизвестных страниц в истории событий Великой Отечественной войны, происходивших на территории Крыма, связанна с участием специального военного формирования итальянского флота – 10-й флотилии МАС. Автор выражает особую благодарность Ассоциации «X флотилия МАС» и ее Вице-президенту Эмилио Малюте (Италия) за предоставленную информацию и фотоматериалы, большую часть которых, связанную с пребыванием итальянских моряков на полуострове, читатели могут увидеть впервые.
«Исход операции не самое главное. Важно то, что есть люди, готовые умереть и действительно умирают, жертвуя собой. Последующие поколения будут брать с нас пример и черпать силы для того, чтобы побеждать»
Т.Тезеи.
Вступив летом 1940 года во вторую мировую войну на стороне гитлеровской Германии, Италия, до своего выхода из коалиции, оставалась одним из наиболее активных ее членов. Итальянская армия принимала участие во многих военных операциях, как на Западном, так и на Восточном фронтах.
Не остался в стороне и Крым, с которым связаны действия одного из самых известных и не менее закрытых подразделений специальных войск – итальянских морских диверсантов.
Италия была первой страной, которая начала практические опыты по применению как подводного, так и надводного специального диверсионного оружия против кораблей и судов противника. В годы первой мировой войны, используя, как базу, немецкую 500-мм торпеду, офицеры итальянского военно-морского флота инженер-механик майор Р.Росетти и лейтенант медицинской службы Р.Паолуччи сконструировали подводный транспортировщик «Mignatta». Это новое средство подводной войны, длиной почти 7 м., было способно нести 170 кг. взрывчатого вещества и управлялось двумя членами экипажа.
С его помощью Росетти и Паолуччи ночью 1 ноября 1918 года в бухте Пола, служившей главной базой военно-морского флота Австро-Венгрии, взорвали стоявший на якорной стоянке линейный корабль «Viribus Unitits» водоизмещением 22 тыс. тонн. Во время совершения этой диверсионной акции оба моряка были обнаружены и подняты на борт линкора и тщетно пытались убедить его командира принять меры к спасению находившегося под угрозой экипажа.
Операция, не смотря на свою кажущуюся бессмысленность, на деле продемонстрировала потенциал малых диверсионных подводных средств.
Эта акция положила начало в Италии настойчивым работам по созданию морских сил специальных операций, в которых военное командование усматривало, прежде всего, возможность в некоторой степени уравновесить баланс сил собственного ВМФ и флотов потенциальных противников, в первую очередь Англии. По мнению будущего командира специальных сил итальянского военного флота Валерио Боргезе, сущность новых боевых средств состояла в том при слабости ВВС и ВМФ Италии, меньших возможностях снабжения и промышленных мощностей, избежать перспективы оказаться блокированными на полуострове. В этом случае «…новое, необычное оружие, которое можно быстро изготовить и немедленно пустить в ход, — оружие, дающее возможность нанести сильные удары противнику в самом начале военных действий, — обеспечило бы нам равенство сил или по крайней мере поставило бы нас в менее невыгодные условия. Эффективность этого оружия будет зависеть от неожиданности его применения, т.е. от сохранения в секрете самого факта его существования, однако применение оружия должно быть массовым. Им нужно бить одновременно по многим объектам, так как с раскрытием секрета возможности его использования будут ограничены, а само применение станет значительно более трудным и рискованным».
Для практического решения этих задач в декабре 1936 года было создано специальное формирование, ставшее зародышем того подразделения, которое вошло в историю под появившимся в целях сохранения секретности весьма прозаическим наименованием – «10-я флотилия MAС».
Необходимо оговориться: в 1936 году этого наименования не было. Была лишь группа офицеров-добровольцев, которая в условиях полнейшей секретности, обучалась практическому применению управляемых торпед.
Подразделение базировалось в порту Специя на Средиземном море. Там же находились мастерские, производившие оборудование для будущей 10-й флотилии и осуществлявшие его ремонт, используя мощности местного завода подводного оборудования в Сан-Бартоломео. Первым командиром стал капитан 2-го ранга Каталано Гонцага из соединения подводных лодок.
В 1938 году по инициативе генерала авиации герцога Амадео д, Аосты началась интенсивная разработка совершенно отличного оружия – штурмовых моторных катеров. В отличие от управляемых торпед, основной задачей катеров была скоростная атака кораблей противника, непосредственно в их местах базирования с прорывом через боновые заграждения.
Первым командиром подразделения штурмовых катеров (1-я флотилия МАС) был назначен энергичный капитан 2-го ранга Паоло Алоизи, которому военное министерство поручило приведение в порядок и усовершенствование материальной части. При помощи военного инженера Каттанео на верфи Бальетто в Вараце, он значительно улучшил примитивные управляемые торпеды и полностью модернизировал штурмовые катера. Именно Алоизи стал тем, кому удалось «…пробудить новое оружие от летаргического сна».
В 1939-1940 годах в связи с обострением международной обстановки и подготовкой Италии к вступлению во вторую мировую войну была проведена реорганизация, после которой флотилией стал командовать капитан 3-го ранга Марио Джорджини, объединив 1-ю флотилию МАС и отряд специальных средств.
15 марта 1941 после того, как ставший к тому времени капитаном 2-го ранга, Джорджини попал в плен к британцам, будучи одним из немногих уцелевших при потоплении английскими миноносцами подводной лодки-носителя специальных средств «Гондар», командиром флотилии стал капитан 2-го ранга Витторио Моккагатта – «…очень способный и знающий офицер, настойчивый в осуществлении своих целей… Прекрасный организатор, он разработал такую организационную структуру, которая должна была превратить отряд штурмовых средств в высокоэффективную военно-морскую часть, занимающуюся исследованиями, созданием и применением оружия, способного «поражать противника всюду, где бы он не находился».
Штурмовые средства были выделены из состава 1-й флотилии МАС, куда они входили с 1938 года. По предложению командира в целях маскировки действительного назначения вновь созданной части ее назвали 10-я флотилия МАС. Организационная структура ее была совершенно простой и, что не типично для итальянской военно-административной машины, абсолютно не забюрокатизированной. Штаб имел оперативный и исследовательский отделы, а также канцелярию. Флотилия включала два отряда: подводный (командир – капитан 3-го ранга Валерио Боргезе) и надводный (командир капитан 3-го ранга Джордже Джоббе). В подводный отряд входила школа подводных пловцов в Ливорно; школа водителей управляемых торпед в Бокке ди Серкио; подводные лодки-носители управляемых торпед и диверсионные группы.
В надводный отряд входили: взрывающиеся катера и школа их водителей в Специи, а также катера всех остальных типов и иные надводные плавсредства.
В отряд принимались только добровольцы и только после крайне жесткого отбора. С этой целью при отряде был создан «Биологический центр», куда были приглашены наиболее видные специалисты медицины Италии. Основной их задачей был отбор людей, «…обладающих качествами, позволяющими им действовать в особых условиях».
Достаточно передовым шагом было создание при флотилии Подводного центра, руководимого Беллони, для научного исследования вопросов, связанных с длительным пребыванием человека под водой.
Командование успешно сотрудничало с фирмой (поныне здравствующей и процветающей) «Пирелли», поставлявшей кислородно-дыхательные приборы и фирмой «Каби», производившей специальные детали для взрывающихся катеров.
Высшее командование военно-морского флота Италии, убедившись в огромных возможностях новых боевых средств, предоставило командованию 10-й флотилии МАС значительно большую инициативу, в отличие от существовавшего положения дел в остальном итальянском флоте. «Она дала исключительно хорошие результаты: стимулировалась инициатива отдельных лиц, ускорялся процесс реализации ценных предложений, лучше сохранялась военная тайна».
Отряд надводных сил постоянно обновлял свою материальную часть и совершенствовал боевую подготовку, которая проводилась в условиях максимально приближенных к боевым условиям.
«Проводились длительные ночные плавания вдоль Лигурийского побережья с последующей высадкой в намеченных пунктах. При этом задача заключалась в том, чтобы не вызвать тревоги у нашей обычно не предупреждаемой береговой обороны. Тревога, поднятая бдительным сторожевым постом, огонь пулеметных установок и стрелков – вот что влекла за собой неосторожность. Трудно придумать учения, более приближенные к боевой действительности, чем эти. Водители штурмовых средств обучались не только осторожности, но одновременно учились в случае обнаружения бесстрашно продолжать атаку под огнем так, как этого требовали условия применения нового оружия.
Эти необходимые и, несомненно, связанные с риском учения стоили жизни некоторым добровольцам: один рулевой катера во время учений, проводившихся недалеко от устья реки Магара, утонул, когда катер перевернуло неожиданно набежавшей волной; младший лейтенант Реньони также утонул во время учебной групповой атаки корабля «Куатро» в порту Ливорно. Эти двое и другие погибли на боевом посту, но не напрасно: без жертв не достичь успеха».
В 1941 году немецкие войска 11-й армии генерала Манштейна в ходе боев за главную военно-морскую базу Севастополь в Крыму столкнулись с хорошо организованной наземной обороной, систематически подпитывавшейся отлаженным снабжением морем.
Морская блокада города стала одной из крайне необходимых мер, без которых взятие его становилось для немецкого командования проблематичным. Ее целью был срыв снабжения осажденного гарнизона и ликвидация последних очагов сопротивления, мешавших немецкому продвижению на Кавказ и в каспийские регионы. Обязательным условием было то, что «…наступавшая 11-я армия должна была не только взять Севастополь, но и нейтрализовать все преимущества, которые предоставляло русским господство на море». В сложившейся ситуации «…пока крепость имела морские коммуникации…противник по технической обеспеченности, а быть может, и по численности постоянно сохранял бы преимущество перед нами».
Морские коммуникации для сохранения возможности непрерывного снабжения окруженного гарнизона морским путем «…были жизненно необходимы в период обороны Севастополя…». В марте 1942 года немцы попросили содействия у военно-морского флота Италии. 10-й флотилии было приказано готовиться к переброске на Черное море для участия в совместной операции по взятию Севастополя, оставляя который в руках Красной Армии «…невозможно было использовать водный путь для снабжения сначала достигшего Ростова, а затем отошедшего на р.Миус, южного крыла немцев».
Командование флотилии, которой в то время руководил, после гибели Моккагатты, капитан 2-го ранга Валерио Боргезе, приняло решение перебазировать в Черное море мобильную группу торпедных и взрывающихся катеров для организации постоянного патрулирования на подступах к Севастополю и на путях морских перевозок.
«Специфические особенности наших штурмовых средств, применение и обслуживание которых требовали специально подготовленного персонала и специального оборудования, а также имеющийся опыт по отбору из состава флотилии групп для ведения боевых действий в отдаленных районах подсказали нам мысль механизировать эту экспедиционную группу. Речь шла о создании автоколонны, которая кроме материальной части, могла бы перевозить также личный состав и оборудование, необходимое при использовании штурмовых средств, обеспечив группе полную самостоятельность, и которая благодаря своей подвижности смогла бы действовать в соответствии со всеми изменениями линии фронта на суше. Такая автоколонна, выдвинувшись вперед к линии наступающих войск и спустив на воду свои штурмовые средства, могла бы помочь в деле уничтожения узлов сопротивления противника, оставшихся на берегу. Это было воплощением в миниатюре идеи создания боевых групп, используемых в совместных десантных операциях сухопутных и морских сил, которая впоследствии нашла широкое применение в войне, особенно в американских вооруженных силах на Тихоокеанском театре военных действий».
Формирование колонны было поручено командиру отряда надводных средств Тодаро, который «…принялся за дело со своим обычным рвением и энергией». Командиром колонны стал капитан 3-го ранга Альдо Ленци. Он характеризовался как «храбрый, всегда спокойный и веселый, неутомимый на службе, любитель красивых вещей и комфорта в часы отдыха, оптимист по натуре».
Новая задача вызвала энтузиазм и общий подъем среди личного состава, которому представилась возможность продемонстрировать возможности нового оружия перед союзниками.
Организационно группа была сформирована в апреле 1942 года, и уже 6 мая была инспектирована адмиралом графом д, Аоста. Она получила название «колонны Моккагатта 10-й флотилии МАС» в честь погибшего командира морских диверсантов.
Оснащение было превосходным. В состав группы входили:
— 5 торпедных катеров MTSM перевозимых на автомобильной тяге;
— 5 взрывающихся катеров MTM перевозимых на автомобильной тяге;
— 1 штабной автобус, оборудованный койками для всех водителей штурмовых средств;
— 1 автомашина со смонтированной на ней радиостанцией, служившая одновременно канцелярией колонны и складом мелких запасных частей;
— 1 легковая автомашина повышенной проходимости для командира;
— 1 связной мотоцикл;
— 3 трактора;
— 5 автотягачей «666» и 5 специальных прицепов для перевозки катеров MTSM;
— 2 прицепа для перевозки торпед;
— 1 автомастерская, оснащенная всем необходимым для ремонта автомашин, катеров и торпед;
— 1 автоцистерна емкостью 12 тыс. л.;
— 3 автоприцепа-цистерны для перевозки жидкостей;
— 1 автоприцеп для перевозки боеприпасов;
— 1 автокран для подъема катеров.
По мнению итальянских военных историков «…секция перевозок была организована образцово». На вооружении колонны, кроме личного оружия, состояли 2 автоматические 20-мм зенитные пушки на автоприцепах. Автоколонна была обеспечена бензином, боеприпасами, необходимым оборудованием, запасными частями и продовольствием для автономных действий в течение нескольких месяцев.
Личный состав насчитывал 48 человек, в том числе 5 офицеров, 14 унтер-офицеров, 29 младших специалистов и рядовых. Для штурмовых средств были отобраны лучшие водители: капитан-лейтенанты Романо и Массарини, старшие лейтенанты Куджа и Пелити, унтер-офицеры Паскело, Дзане, Грилло, Монтанари, Феррарини, Лаваратори, Барбьери и Берти. Сам командир колонны Ленци одновременно входил в штат водителей. Практический боевой опыт участия в штурмовой атаке имел лишь капитан-лейтенант Массарини, участник нападения на британские корабли в бухте Суда в марте 1941 года.
Благодаря поддержке высшего руководства ВМФ обычная для Италии бюрократическая волокита была преодолена в течение нескольких недель.
Вариант переброски в Крым по суше был выбран не случайно. По условиям конвенции Монтре военные корабли воюющих держав не могли проходить через Дарданеллы, а страны Оси не желали портить свои отношения с Турцией, рассчитывая на нее, как на своего потенциального союзника. Решившись на более сложный в техническом и организационном исполнении сухопутный вариант, итальянские моряки исполнили его «…с потрясающим мастерством».
6 мая 1942 года, погрузившись на железнодорожные платформы, подразделение покинуло Специю. Дальнейший маршрут пролегал через Верону – Бреннер – Вену – Краков – Тарнополь. 15 мая колонна прибыла на старую русскую границу. 19 мая через Днепропетровск итальянцы прибыли в Симферополь. Здесь на рампе железнодорожной станции была произведена выгрузка техники и 21 мая 10-я флотилия своим ходом вошла в Ялту.
Местом базирования в Крыму был выбран Форос: «…очаровательный городок, расположенный на прекрасном южном побережье Крыма, недалеко от Балаклавы и к югу от Севастополя».
Выбор на расположение в Форосе был не случаен, и не только потрясающие пейзажи окрестностей имели определяющее значение. Учитывая малый радиус действия штурмовых катеров, когда приходилось учитывать каждую милю, это приближало их на минимальное расстояние к морским путям, использовавшимся Черноморским флотом для снабжения группировки советских войск в Севастополе. Используя как укрытие темный фон прибрежных скал, которыми изобиловало побережье, штурмовые катера, дрейфуя с выключенными двигателями, скрывали себя до появления цели и должны были атаковать ее внезапно и с самой короткой дистанции. В тоже время сразу после атаки практически безоружные катера могли уйти под прикрытие установленных на берегу немецких и румынских артиллерийских батарей, что они и проделывали впоследствии неоднократно.
Для оборудования базы в помощь итальянским морякам была выделена немецкая саперная рота. В кратчайший срок личный состав проложил рельсы и оборудовал деревянный слип для спуска катеров на воду и их подъему. В Форосе расположился созданный для боевого управления оперативный штаб группы. На флагштоке был поднят флаг ВМФ Италии. Волею случая, место расположения моряков издавна носило название «итальянского», это был 5-й корпус форосского санатория.
Не оставались без дела и расчеты зенитных пушек, которым приходилось почти ежедневно отбивать атаки советских самолетов, обстреливавших район ее дислокации. Судя по всему, ПВО места базирования соответствовало значимости будущих задач. До настоящего времени сохранились остатки как минимум 5 позиций зенитных орудий. Так как, собственные средства итальянцев составляли две 20-мм зенитные пушки, можно предположить, что немцы добавили свои орудия.
Определенной помехой стали начавшие сразу же обостряться отношения с местным немецким командованием. В противовес этому, местное население Фороса от итальянцев, в отличие от немцев, не испытывало никаких притеснений.
Боевые задачи подразделению специальных средств были поставлены 31 мая во время совместного инспектирования ее смешанной итало-немецкой группой, в которую вошли: капитан 2-го ранга Мимбелли, командовавший итальянскими торпедными катерам на Черном море, прибывший из Ялты, капитан 2-го ранга Тодаро, прибывший из Италии и генерал Эрих фон Манштейн, командующий немецкой 11-й армией, в чьих интересах и должны были действовать штурмовые катера.
Необходимо отметить, что капитан 2-го ранга Мимбелли не командовал непосредственно «колонной Моккагатта», а осуществлял «…оперативное руководство итальянскими морскими силами на Черном море», а потому нужно разделять операции, проводимые подводниками и торпедными катерами ВМФ Италии, с действиями специальных штурмовых средств 10-й флотилии МАС. Во многих источниках их ошибочно объединяют в одно целое.
Катера колонны должны были преимущественно в ночных условиях совершать атаки на советские корабли на ближних подступах к Севастополю. Для этого каждую ночь на патрулирование в море планировался выход 2-3 торпедных катеров. Дневное время отводилось для работ на материальной части и отдыха личного состава. Оповещение о приближении целей для атаки и ее вероятное направление указывалось, как правило, разведывательной авиацией, с которой было налажено постоянное взаимодействие. «Вражеские самолеты-разведчики постоянно рыскали над морскими просторами, и при луне и ночью. Как только они обнаруживали наши боевые корабли или транспорты в море, то немедленно по радио вызывали своих торпедоносцев или бомбардировщиков. Они же наводили торпедные катера…».
Началась однообразная рутинная боевая служба итальянских моряков в Крыму с еженощными выходами в море.
«Люди занимались скромной и неприметной, но плодотворной деятельностью, достойной восхищения за ту самоотверженность, которая составляла отличительную черту всех членов этого боевого коллектива».
Появление 10-й флотилии на Черном море не осталось незамеченным для советского командования. «С начала июня 1942 г. в районе Севастополя начали действовать пять итальянских торпедных катеров, доставленных автотягой из Италии через Балканский полуостров. Вместе с ними итальянцы доставили в Крым пять управляемых катеров-торпед». Было отмечено, что «…противник, продвигая торпедные катера в передовые базы, захваченные на нашем побережье, использовал их в операциях на всем театре…».
Точно оценивалась и тактика их действий: «Боевая деятельность катеров противника сводится главным образом к коротким ударам (исключительно ночью) по нашим кораблям и конвоям, выслеженным днем авиацией, с немедленным отрывом и уходом в свои базы».
6 июня 5 торпедных катеров 10-й флотилии МАС поддерживали атаку немецких катеров против советского конвоя.
10 июня катер под командованием Массарини атаковал в 3-х милях к югу от мыса Херсонес лидер «Ташкент», но промахнулся. Возможно, эту атаку описывает в своих мемуарах бывший командир лидера капитан 3-го ранга Ерошенко В.Н.
«Остаток пути до Фиолента проходим спокойно. Но если было столько атак в открытом море, то тут уж нас обязательно кто-нибудь ждет. Новик еще раз напоминает командирам башен: по катерам, как и по торпедоносцам, огонь открывать самостоятельно!
Обрывистый мыс вырастает прямо по курсу черной стеной. Темнота скрадывает расстояние. Кажется корабль вот-вот врежется в громадную скалу. Сейчас поворот… Еремеев прильнул к пеленгатору. И в этот момент – почти одновременные доклады дальномерщика и сигнальщиков:
— Катер справа без хода!
— Катер слева! Дал ход!..
Гремят выстрелы носовых башен. К ним присоединяются зенитки – батарея Гиммельмана в первый раз бьет не по самолетам, а по морской цели.
Вот и встретились с «масами». Два итальянских катера подкарауливали лидер, дрейфуя с выключенными моторами. Рассчитывали, очевидно, атаковать с предельно короткой дистанции именно там, где близость берега ограничивает наш маневр.
Но атакуем мы! «Ташкент» первым открыл огонь, не пропустив и момент поворота.
— На катере взрыв! – кричит сигнальщик. Вижу и сам: один из «масов» охвачен огнем. Затем его заслоняют всплески от наших снарядов. Другого катера не видно, однако ясно, что и у него атака не получилась. «Ташкент» мчится дальше к Херсонесу…».
Этот боевой эпизод характерен для тактики итальянских штурмовых катеров, используемой против советских конвоев на Черном море. Итальянцы оказались довольно настойчивым противником. «На обратном пути «масы» устроили нам засаду опять там же, у Фиолента…». Но на этот раз «…итальянские катерники чуть-чуть поторопились. Должно быть, нервничали, не очень то уверенно чувствуя себя в засаде. А будь залп более точным, мы не успели бы отвернуть».
Бессмысленно утверждать, что в обоих случаях атаковали катера 10-й флотилии, но несомненна вероятность их участия в одной из этих атак. В тоже время и факт уничтожения одного из катеров не менее спорен. Во время боев за Севастополь итальянцы потеряли 2 торпедных катера (из них ни один не принадлежал 10-й флотилии!). Оба были уничтожены авиацией в местах базирования.
11 июня Тодаро вывел свой катер в безрезультатную атаку на советский эсминец.
13 июня катер Массарини и Грилло атаковал транспорт водоизмещением 13 тыс. тонн, шедший в Севастополь под охраной эсминца и двух сторожевых кораблей. По итальянской версии пораженный с малой дистанции торпедой, теплоход выбросился на берег, попав под удары немецкой авиации.
Здесь нужно остановиться и рассмотреть эту победу более детально, тем более что возникают вопросы по ее (и не только) подтверждению. При тщательном анализе обращают на себя внимание некоторые неточности. Так, Валерио Боргезе утверждает, что это «…была последняя попытка противника доставить осажденным то, в чем они так нуждались», а пароход был «…гружен боеприпасами, предназначавшимися для Севастополя».
Однако последним советским судном, прорвавшимся в Севастополь, стал на самом деле санитарный транспорт Черноморского флота «Белосток» водоизмещением 2048 брт. под командованием старшего лейтенанта Т.П.Рымкуса. Он был атакован немецким торпедным катером 19 июня 1942 года в 20 милях южнее Балаклавы и затонул, получив попадание торпеды. При этом погибло около 400 человек, в основном раненые. Это подтверждает и В.Карпов в своей книге «Полководец»: «18 июня в Севастополь прибыл транспорт «Белосток», прорвавшийся последним в порт. На обратном пути 19 июня 1942 года «Белосток» был атакован торпедными катерами противника и затонул». Это уже спустя 6 дней после 13 июня. Таким образом, итальянцы к его потоплению отношения не имеют.
13 июня 1942 года действительно был потоплен теплоход «Грузия», госпитальное судно Черноморского флота, 4857 брт. Он вышел из Новороссийска в Севастополь 11 июня под командованием капитан-лейтенанта Фокина М.И., имея на борту около 4000 военнослужащих и 1300 тонн боеприпасов. В море подвергся атакам авиации противника и получил значительные повреждения. На буксире эсминца был приведен в Севастополь, но на подходе к причалу Минной пристани был атакован немецким пикирующим бомбардировщиком. От попадания 2-х бомб сдетонировал груз боеприпасов. Теплоход разломился на две части и затонул. Большинство людей погибло.
Согласно версии журнала «Гангут» «…12 июня 1942 г. теплоход «Грузия» (капитан – М.И.Фокин), следуя под охраной одного тральщика БТЩ-24 и малых охотников СКА-075, СКА-095, СКА-0105 в Севастополь, был обнаружен в 18 ч. 00 мин. воздушной разведкой противника. В 20 ч. 25 мин. Его атаковали 40 бомбардировщиков, сбросивших около 150 бомб.
Во время отражения налета с транспорта вели огонь пять 45-мм пушек, два пулемета ДШК, шесть спаренных 12,7-мм пулеметов «Кольт». Интенсивный огонь вели корабли конвоя и два самолета СБ, сопровождавшие конвой до 21 ч. Прямых попаданий в «Грузию» не было, лишь от двух авиабомб крупного калибра, упавших в 10 м. от кормы, теплоход получил повреждения, в результате которых разошлись швы в кормовой части корпуса и в туннели гребных винтов начала поступать вода.
…. В 20 ч. 45 мин.»Грузия» подверглась атакам 12 торпедоносцев, сбросивших около 20 торпед. Одна из них прошла под днищем в районе ходового мостика, а от остальных транспорт уклонился. Осушительная система не справлялась с откачкой воды из туннелей гребных валов… О тяжелом положении «Грузии» сообщили в Севастополь.
…В 3 ч. 30 мин. 13 июня затопило румпельное отделение, иллюминаторы кают 2-го класса оказались в воде, но несмотря на это «Грузия» продолжала идти своим ходом и 4 ч. 30 мин. своим ходом вошла в Севастополь с большим дифферентом на корму. С трудом развернувшись в Южной бухте на траверзе Минной пристани, судно встретил буксир СП-2 и начал принимать концы для буксировки. В этот момент «Грузию» атаковал вражеский самолет и, несмотря на то, что огнем зенитной артиллерии теплохода он был сбит, две авиабомбы попали в машинное отделение. Погибло 18 человек машинной команды. Транспорт сразу начал погружаться кормой с быстрым нарастанием крена на правый борт. Во время спасения людей второй бомбардировщик сбросил около затонувшего судна четыре авиабомбы».
Трудно говорить — была ли это действительно работа итальянских катеров 10-й флотилии МАС? Во всяком случае, исключать этого нельзя, учитывая частые комбинированные атаки воздушных и надводных сил противника. Возможно, правильным будет лишь предположить, что итальянский катер лишил судно хода, сделав его легкой добычей для авиации. Это в той или иной степени подтверждает в своих воспоминаниях капитан I ранга запаса Н.Рыбалко, исполнявший в 1941-1942 гг. обязанности офицера химической службы Черноморского флота. По его словам, а они могут считаться мнением очевидца, транспорт «Грузия» ночью у мыса Фиолент «…был подбит, резко снизил из-за этого и вместо того, чтобы прибыть ночью, вынужден был входить в базу утром». Уже в Южной бухте он был добит авиацией противника.
По этой информации, с известной долей вероятности, можно считать действительным участие итальянцев в потоплении этого судна.
Можно отметить, что советское командование весьма скептически относилось к эффективности штурмовых торпедных катеров, считая, что «…итальянцы очень рекламировали мнимые успехи своих торпедных катеров, которые на страницах фашистских газет «перетопили» грандиозное число советских боевых кораблей и торговых судов, во всяком случае в 2-3 раза превосходящее фактическую численность всего Черноморского флота». Но, в тоже время, констатировалась угроза в наличии, в том числе, специальных штурмовых катеров, с которыми «…приходилось считаться…», хотя «…их фактическая роль в борьбе против советского судоходства оказалась ничтожной». Явно завышался тоннаж атакованных целей. Так, водоизмещение «Грузии» оценено итальянцами в 13000 брт., вместо 4875 брт. настоящих. Мягко говоря, ошибиться, конечно, можно, но не почти же в три раза… Поневоле возникают вопросы появляется сомнение.
В тоже время при участии итальянцев создавалась определенная и немалая проблема при прорыве советскими кораблями морской блокады Севастополя.
«При подходе к крымским берегам блокадопрорыватели попадали в зону патрулирования малых подводных лодок и торпедных катеров, базировавшихся на Феодосию, Ялту, и позже на Балаклаву. Но пройдя последнюю блокадную линию, корабль должен был считаться с 150-мм дальнобойной артиллерией противника, своим огнем перекрывавшей вход в севастопольские бухты. Таким образом блокада была комбинированной (морская, воздушная, подводная, минная), очень интенсивной, и напряжение ее последовательно возрастало из месяца в месяц.
Систематические прорывы блокады противника под Севастополем, протекавшие почти всегда с боем, были самыми трудными и самыми славными делами корабельного состава Черноморского флота в этот период войны».
18 июня катер Романо был атакован двумя советскими сторожевыми катерами во время патрулирования в районе Балаклавы.
«…чтобы уйти от противника, он был вынужден все дальше и дальше уходить от берега. Так продолжалось до тех пор, пока не показались турецкие берега. Только когда русские по непонятным причинам отказались от преследования, катер смог вернуться на базу». Трудно верить в действительность происшедшего, принимая в расчет радиус действия итальянских штурмовых катеров.
В эту же ночь во время двадцатиминутного боя катеров под командованием Ленци и Тодаро с двумя вооруженными шлюпками на дистанции, не превышавшей 200 м. в результате ранения потерял руку унтер-офицер Паскело. Это была первая боевая потеря среди личного состава «колонны Моккагатта». В Крыму итальянские моряки стали постоянно брать с собой на борт помимо личного оружия, еще и дополнительное в виде ручного пулемета или двух автоматов.
29 июня 5 катеров совместно с 6 немецкими десантными судами имитировали высадку десанта между Балаклавой и м. Фиолент. Для создания видимости начала высадки был произведен подрыв взрывающегося катера, который унтер-офицер Барбьери направил на берег.
1 июля 1942 года во время штурма румынскими войсками (4-я горная дивизия) Балаклавы 5 штурмовых катеров вошли в бухту для предотвращения отхода морем советских судов. Как писал в своем дневнике Ленци: «В Балаклаве мы были встречены румынским полковником Димитреску и двумя ротами в полном вооружении. Нас угостили шампанским и луком». Здесь автор, вероятно, ошибся, возможно, речь шла о командующем 3-й румынской армией генерал-полковнике Думитреску, чьими частями и была взята Балаклава.
6 июля катер Куджа и Феррарини вблизи Фороса захватил шлюпку, в которой находились 13 человек.
«Мы накормили их и дали воды, после чего некоторые из них не хотели верить, что попали в плен к итальянским фашистам, так как думали, что фашисты сразу же расстреляли бы их».
7 июля 1942 г. итальянские моряки посетили только что захваченный Севастополь, вид которого их поразил.
«Город полностью разрушен. В порту были видны затопленный крейсер и миноносец; мастерские, верфи – все разрушено. Трупы плавали в воде; трупы, усеянные тучами мух, валялись на дороге. Во дворах домов оставленные всеми раненые горожане лежали на земле и молча ожидали смерти. Ни одного крика, ни одного стона; живые так и лежали среди мертвых, которых никто не убирал. Повсюду только пыль, жара, мухи, трупы, трупы и еще трупы. На улицах прохожие перешагивали через мертвых».
9 июля группа приняла участие в очень трудном бою за 35-ю батарею. Для итальянцев это был бой, «…который мы не скоро забудем». Катера получили задачу заблокировать выходы из батареи к морю. Для ее решения привлекались 4 катера, экипажи которых были дополнительно вооружены автоматами и ручными гранатами. Высадившись на берег, диверсанты проникли в галереи, отвлекая на себя сопротивление обороняющихся.
«В результате участия наших моряков в штурме были захвачены в галереях форта 80 военнопленных.
Все наши держались великолепно, они вели себя так, как будто это было для них знакомым делом, а сама операция развертывалась как давно и тщательно подготавливаемая и уже не раз осуществлявшаяся. Катера из операции вернулись последними, они пробыли в море 14 час. 10 мин.».
Итальянские моряки оказали действенное содействие немцам в предотвращении эвакуации оставшихся в Севастополе советских военнослужащих. Командующий Черноморским флотом адмирал Октябрьский в июле 1942 года докладывал в Генеральный штаб РККА о ходе эвакуации войск с мысов Фиолент и Херсонес: «…Подводные лодки пробиться в Севастополь не могут. Все фарватеры противник закрыл своими катерами».
После этой операции в боевой работе флотилии наступила передышка, которую использовали для отдыха. Отношения с командованием немецких войск продолжало обостряться. Больше всего германских союзников возмущала недисциплинированность итальянцев и их подчеркнутая независимость.
«15 июля. Утром лейтенант немецкой комендатуры прислал нам напоминание о том, что стрельбу из огнестрельного оружия можно проводить только с 10 час. утра, и то – имея на это специальное разрешение. Кстати, этот приказ существовал уже давно, но никто его не выполнял, и в первую очередь сами немцы. Нам сообщили также, что отныне запрещается глушить рыбу гранатами. Этим способом пользовались и сами немцы, но не зная водолазного дела, они оставляли на дне много рыбы. Мы же, прибыв на место, подбирали эту рыбу буквально под носом у союзников. Я ответил в комендатуре, что отдал итальянским морякам приказ строго соблюдать установленный порядок, как это делается в немецких частях, и что им на этот счет нечего беспокоиться. После полудня, как обычно, послышалась стрельба в лесу. Послал переводчика в комендатуру спросить (имея ввиду, что 10 час. утра давно прошли), куда я должен направить моих людей, чтобы помочь отразить русский десант. В комендатуре извинились, постарались найти какие-то объяснения и… проглотили эту пилюлю. Так по крайней мере на неделю они оставили меня в покое и не надоедали своим «verboten!».
30 июля за отличие во время боевых действий на море, обеспечивших блокирование осажденного города и содействовавших его взятию немецкое командование наградило наиболее отличившихся водителей штурмовых катеров орденами. Железные кресты 2-й степени получили Ленци, Романо, Куджа, Барбьери и Монтанари. В этом списке нет Тодаро, но, судя по фотографии, сделанной в Форосе в 1942 г., он также был в числе награжденных. После возвращения в Италию личный состав флотилии был награжден почетным знаком «Русский фронт», учрежденным в марте 1943 года. Всего за время своего существования 10-я флотилия получила просто рекордное число наград. Ее моряки получили 166 только одних медалей «За воинскую доблесть», считавшихся самыми почетными в итальянских армии и ВМФ, в том числе: 29 золотых, 109 серебряных и 33 бронзовых. Среди них и полученные «колонной Моккагатта» за участие в морской блокаде Севастополя.
В связи с необходимость борьбы с активизировавшимися советскими подводными лодками в восточной части Крыма 13 августа часть «колонны Моккагатта» переходит в Феодосию и начинает ночное патрулирование в целях борьбы с советскими подводными лодками, активизировавшими свои действия в этом районе.
1 сентября 1942 года итальянские моряки полностью покидают Форос и флотилия собирается в Ялте. Здесь 21 сентября во время взрыва торпеды, выпущенной советской подводной лодкой по входящему в порт транспорту и взорвавшейся при ударе о берег, получают легкие ранения Массарини и Куджа, беспечно загоравшие на пляже. Находившиеся рядом пятеро немецких солдат погибли. Действительно в этот день подводная лодка Черноморского флота типа «С» атаковала немецкий транспорт, но, стреляя с близкого расстояния двумя торпедами – промахнулась.
23 сентября колонна 10-й флотилии покидает Ялту и через Симферополь и Мелитополь своим ходом прибывает в Мариуполь. Согласно планов, этот город на Азовском море должен был стать первым на пути переброски штурмовых средств в каспийский регион. Об этом предупреждал Сталина британский премьер Уинстон Черчиль в секретном послании 30 сентября 1942 г.
«Немцы уже назначили адмирала, которому будут поручены военно-морские операции на Каспийском море. Они избрали Махачкалу в качестве своей главной военно-морской базы. Около 20 судов, включая итальянские подводные лодки, итальянские торпедные катера и тральщики, должны быть доставлены по железной дороге из Мариуполя на Каспий, как только будет открыта линия. Ввиду замерзания Азовского моря подводные лодки будут погружены до окончания строительства железнодорожной линии… Несомненно, Вы уже подготовлены к нападению такого рода. Мне кажется, что там больше значения приобретает план, о котором говорил Вам, усиления нами с американской помощью Ваших военно-воздушных сил на каспийском и кавказском театрах двадцатью британскими и американскими эскадрильями».
Во время стоянки в Мариуполе было получено пополнение водителей штурмовых катеров. Из Италии прибыли унтер-офицеры Волонтери и Чиравенья.
Однако военно-стратегическая ситуация зимой 1942-1943 гг. начала меняться не в пользу Германии и ее союзников. Немцы, потерпев сокрушительное поражение под Сталинградом, начали отступление. Во время зимней кампании понесли тяжелые потери и итальянские части. Планы по захвату каспийских нефтяных месторождений оказались несбыточной мечтой. Дальнейшее нахождение итальянских моряков из 10-й флотилии на Восточном фронте потеряло смысл.
Проведя зиму в Мариуполе, во время которой были приведены в порядок материальные средства, пополнены запасы продовольствия (в основном за счет ночных охот на зайцев), «колонна Моккагатта» под командованием Романо, сменившего в декабре 1942 года убывшего в Италию Ленци, отправилась на родину.
С немалыми трудностями, но, не потеряв ни одной из единиц техники, итальянские моряки в марте 1943 года вернулись на свою базу в Специю. С людьми было сложнее. Зима 1942-1943 года была характерной вспышками заболеваний среди моряков, не привыкших к необычно холодному климату юго-восточной Украины. Безвозвратной потерей среди личного состава стала смерть умершего в госпитале от тифа рулевого унтер-офицера Берти.
В отличие от советского командования, считавшего, что «…Действия итальянских торпедных катеров не дали существенных результатов», а основной их опыт состоял в «…добывании кукурузы с колхозных полей и охоты за зайцами, которой они занимались во время стоянки в Мариуполе», и завышении их роли, когда «…в своих реляциях они доносили об успешных атаках, в результате которых якобы уничтожили несколько советских транспортов и подводных лодок», у специалистов ВМФ Италии оценка была иной. По мнению Валерио Боргезе: «успешные действия «колонны Моккагатты» не только достигли цели, с какой она была сформирована и переброшена на Черное море, оказав заметную помощь союзникам в нарушении снабжения Севастополя; они показали также организаторские способности командования 10-й флотилии и продемонстрировали возможности наших штурмовых средств, как в организации ближней блокады военно-морских баз, так и во фланговой поддержке с моря действий сухопутных войск. Итальянцы утверждали, что общий тоннаж уничтоженных «колонной Моккагатта» советских судов в Черном море составил около 35.000 тонн. Но эту цифру подвергли сомнению не только советское командование (о чем говорилось выше) но и немецкие союзники, хотя, в общем, высоко оценившие их действия.
Не слишком высоко оценивают действия итальянцев современные английские военные историки. По их мнению, катера флотилии «…караулили у крымского побережья советские суда, пытавшиеся доставить снабжение в осажденный Севастополь, но без особого успеха».
Однако, успех действий на море определяется не только тоннажем потопленных кораблей. Действия моряков «колонны Моккагатта», несомненно, способствовали взятию немецко-румынскими войсками Севастополя и созданию ситуации «…которая резко ухудшила положение Черноморского флота на театре военных действий. Лишившись своей главной базы, корабли флота вынуждены были перейти для базирования в неприспособленные для этого порты Кавказского побережья Туапсе, Поти и Батуми».
Поведение личного состава колонны подтвердило, что при любых обстоятельствах и где бы то ни было, моряки 10-й флотилии всегда сумеют поддержать свою честь и проявить лучшие качества – верность долгу и отвагу».
Экипажи специальных штурмовых катеров в Крыму выполняли ту же работу, что их немецкие и итальянские коллеги – моряки торпедных катеров. Под Севастополем они «… не ограничивали свои задачи атаками вражеских судов», но и «…широко сотрудничали с приморским флангом германской армии. Эти корабли обстреливали из пулеметов советские войска и их укрепления на побережье, высаживали подрывные команды и множество раз дрались с советскими катерами. Их действия получили самую высокую оценку немцев».
Не менее существенным, чем моральные итоги, был опыт специальных операций накопленный за время боевых действий в Крыму. Итальянский флот, не дожидаясь возвращения из Крыма 10-й флотилии, приступил к его практическому воплощению.
«В июне 1942 года, когда шла осада Тобрука, было решено, что 10-я флотилия, основываясь на опыте, накопленном в районе Севастополя, примет участие в боевых действиях, атакуя корабли противника, осуществлявшие снабжение Тобрука. Была предусмотрена организация базы надводных штурмовых средств в Северной Африке, вблизи от осажденного города».
Для выполнения этой задачи была сформирована так называемая «колонны Джоббе», которая организационно представляла из себя полный аналог «колонны Моккагатта».
Крымский опыт оказал существенное влияние на тактику применения штурмовых катеров, особенно действовавших на Средиземном море у Александрии.
«…опыт, полученный на Черном море, убедительно говорил в пользу участия штурмовых средств, причем задачей катеров явилось бы нанесение противнику ударов с обхода его фланга со стороны моря»
Достаточно высоко оценили вклад итальянских моряков, наблюдавшие за их действиями в Крыму немцы. Они «…уважали этих собратьев по оружию, а уважение со стороны немцев было отнюдь не столь уж частым явлением». Во второй половине 1942 года Валерио Боргезе «…имел ряд бесед с офицерами, занимающими высокие посты, которым было поручено заложить основы немецкой флотилии по типу итальянской 10-й флотилии МАС».
Вскоре в составе ВМФ Германии был создан по образцу и подобию 10-й флотилии отряд специальных сил «К». Некоторые из его первых офицеров, как, например, старший лейтенант ВМФ Германии Ганс-Фридрих Принцхорн, имели возможность познакомится с итальянскими диверсантами еще в Крыму, где он входил в состав штаба военно-морских сил.
Отто Скорцени, ознакомившись с опытом боевого применения специальных штурмовых катеров, не смотря на свое довольно скептическое отношение к итальянским союзникам, признал его великолепным.
Какими были они, итальянские моряки, весной и летом 1942 г. действовавшие в Крыму. Их моральный облик ничем не напоминает сложившийся у нас стереотип итальянского солдата в бескрайних просторах России и Украины, веселого парня, ищущего любую возможность для сдачи в плен. Это были люди преданные идее фашизма, для которых смерть за Италию была не пустым звуком и не бравадой. Неоднократно они не останавливались перед собственной гибелью ради выполнения задачи. Известны случаи, когда водители штурмовых катеров или покидали их в последнюю секунду или не покидали совсем, обеспечивая точность попадания в цель и ее гарантированное поражение.
Слова одного из таких, лейтенанта Тезео Тезеи, стали своеобразным девизом флотилии: «Исход операции не самое главное. Важно то, что есть люди, готовые умереть и действительно умирают, жертвуя собой. Последующие поколения будут брать с нас пример и черпать силы для того, чтобы побеждать».
Военнослужащие флотилии после капитуляции Италии продолжали сражаться на стороне фашистской Германии, «…заслужив репутацию подразделения, воюющего с большим упорством. Войска союзников испытывали к этому подразделению нечто вроде восторженной зависти, считая его прекрасно подготовленным и обладающим высоким боевым духом».
Основной формой одежды итальянских моряков в Крыму была стандартная военно-морская форма с установленными знаками различия. Вероятно, как отличительный знак, на левом рукаве носился металлический шеврон синего цвета с изображенными на нем черепом с розой в зубах и большой римской цифрой «Х». На более поздних снимках военнослужащих флотилии заметно включение в форму одежды предметов, входивших в экипировку и обмундирование сухопутных и парашютно-десантных войск. Выходя в море днем и, особенно, в теплую погоду, экипажи катеров экипировались в облегченную форму. Во время войны и, особенно, на малых судах, обмундирование было разнообразным, часто неформальным. Офицеры продолжали носить фуражку или полевое кепи, с левой стороны которого помещался уменьшенный вариант знаков различия. Комбинезоны, ветровки, рубахи различных цветов и пуловеры носились в сочетании с регламентированными предметами военно-морской униформы. Иногда морские офицеры носили серо-зеленую армейскую униформу со знаками различия ВМС на головном уборе и обшлагах.
Различными оказались военные судьбы итальянских морских диверсантов. Сформировавший «колонну Моккагатта» капитан 2-го ранга Сальваторе Тодаро награжденный крестом «За военные заслуги», двумя бронзовыми и тремя серебряными медалями «За воинскую доблесть», немецкими наградами был убит пулей в голову во время обстрела корабля «Чефало», на борту которого он находился, английским самолетом. Это произошло в районе Бизерты, почти сразу после его возвращения из Крыма.
Командир колонны Альдо Ленци возглавил подразделение катеров на Средиземном море и был тяжело ранен на Сардинии. Он был эвакуирован по личному приказу Боргезе в госпиталь в Полисене, где благополучно дождался конца войны.
Атаковавший «Ташкент» Массарини, стал командиром группы торпедных катеров, участвовал в нескольких атаках флотилии на союзные корабли и также пережил войну.
Последний командир 10-й флотилии, капитан 1-го ранга Валерио Боргезе, «Черный князь», одиозная личность, непримиримый приверженец идеологии фашизма, был арестован англичанами и заключен в тюрьму, но спустя три года амнистирован. Став лидером неофашистов Италии, он возглавил ультраправый национальный фронт, намечавший на 8 декабря 1970 года государственный переворот. После провала замысла бежал в Испанию под покровительство диктатора Франко, где и умер в 1974 году на 68-м году жизни. Его похороны в усыпальнице рода Боргезе в Риме состоялись под фашистский салют его сторонников.
10 июня 1943 года в день военно-морского флота, знамя 10-й флотилии МАС было украшено золотой медалью «За храбрость». В приказе говорилось:
«Прямая наследница славы храбрецов, которые своими действиями во вражеских портах в годы первой мировой войны удивили весь мир и обеспечили итальянскому военно-морскому флоту абсолютное первенство в этой области, 10-я флотилия МАС показала, смена, некогда брошенные героями, принесли достойные плоды. В ходе многочисленных беспримерных по своему мужеству операций смельчаки 10-й флотилии, презирая опасность и преодолевая препятствия, воздвигнутые на их пути природой и современной системой охраны и обороны портов, сумели настигнуть врага, укрывшегося в своих самых надежных военно-морских базах, потопив два линейных корабля, два крейсера, один эскадренный миноносец и большое количество торговых судов общим водоизмещением свыше 100 тыс.т.
Героическая 10-я флотилия МАС верна своему лозунгу «За короля, за честь знамени!».
В 1947 году по условиям мирного договора Италия была лишена права иметь в составе ВМФ подразделение специальных средств. 10-я флотилия МАС была расформирована. Однако уже в 1952 году аналогичное подразделение было вновь создано в г.Вариньяно под командованием ветерана флотилии МАС капитана 1-го ранга Биринделли. За время своего существования оно сменило несколько наименований и сейчас называется «Комсубин» (COMSUBIN), являясь составной частью вооруженных сил Италии. Эта часть носит имя одного из героев атаки штурмовых катеров на Мальту лейтенанта Тезео Тезеи.
Принимая во внимание пребывание в Крыму итальянских специальных сил, возникает вопрос, который до сих пор считается неразрешенной загадкой и породивший множество легенд: причастность морских диверсантов специальных сил ВМФ Италии к потоплению линейного корабля «Новороссийск» в 1955 году. Но это уже другая история…Могу лишь сказать по существу этого вопроса. Имел возможность перед подготовкой этого материала лично общаться в итальянскими ветеранами МАС. Более того получил от них материалы об участии флотилии во второй мировой войне. Обсуждали и эту скользкую для обеих сторон тему. Честно. Откровенно. Вывод один и не имеет оснований для опровержения: никакого отношения к подрыву «Новороссийска» итальянцы не имели. Скорее, это утверждение, которым периодически «балуются» отечественные краеведы и журналисты, лишь попытка прикрыть небрежность при очистке Севастопольской бухты от оставшихся там мин и прочих ВОПов.
ШТУРМОВЫЕ КАТЕРА
Штурмовой торпедный катер MTSM.
Модернизированный вариант катера MTS, выпущенного в 1940 г. фирмой «Бальетто» и имевшего водоизмещение 1,7 т. MTSM, в отличие от своего прототипа, имел водоизмещение 3 т. Он имел длину 7 м. и ширину 2,3 м. Экипаж – 2 человека (первый и второй рулевые). На катере устанавливались два двигателя «Альфа-Ромео» позволявшие ему развивать скорость до 32 узлов. Вооружение катера составляла одна 450-мм торпеда и 50-ти килограммовые бомбы, предназначенные как для защиты от преследующих его кораблей противника, так и для атак невооруженных транспортов, путем поражения их бортов и выведения из строя рулей и винтов. MTSM могли использоваться для скрытной высадки на побережье диверсионных групп. В этом случае они вместо торпедного вооружения брали на борт дополнительно 3-х человек. После боевого применения в Крыму, когда экипажам неоднократно приходилось вступать в бой с вооруженными маломерными судами, начал выпускаться катер MTSMА с пулеметной установкой и дымовой аппаратурой. Кроме операций на Черном море катера MTSM применялись в Северной Африке («колонна Джоббе»), Тунисе, Сицилии и Сардинии.
Штурмовой взрывающийся катер МТМ.
Катер имел водоизмещение 1 т., длину 5, 2 м., ширину 1,9 м. Бензиновый двигатель «Альфа-Ромео» обеспечивал максимальную скорость хода 33 узла, имея при этом режиме автономность 5 часов. Комбинированный винт-руль устанавливались по принципу подвесного мотора, что позволяло поднять их при преодолении боновых заграждений. В передней части катера устанавливался заряд взрывчатого вещества весом 300 кг. с ударным и гидростатическими взрывателями. Экипаж составлял 1 человек. Наведя катер на цель, он должен был дать полный ход, закрепить двигатель и выброситься за борт. Чтобы не быть в воде в момент взрыва, ему необходимо было взобраться как можно быстрее на спасательный деревянный плотик, который одновременно служил спинкой сиденья и выбрасывался в море поворотом специального рычага. Взрыватель мог устанавливаться на ударное действие и в этом случае он срабатывал при ударе катера о борт атакуемого объекта. В другом случае, при ударе о борт срабатывали пороховые заряды, расположенные кольцом вокруг корпуса катера и по мере погружения, отделившаяся от двигателя носовая часть с зарядом взрывалась, достигнув определенной глубины, поражая подводную часть корабля.
Взрывающиеся катера МТМ использовались на Черном море и на Средиземном море, во время атак Мальты (1941 г.) и бухты Суда (1941 г.). Всего было построено 28 единиц.
Немецкие морские диверсанты, перенимая опыт итальянских коллег, взяли за основу при разработке собственного взрывающегося катера именно МТМ. Выпускавшийся с 1944 года «шпренгбот» «Линзе» почти полностью повторял его, но был несколько технически совершеннее.
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА.
1.Боргезе, Валерио Юнио, Десятая флотилия МАС//Короли диверсий, М. 1997 г.
2.Манштейн, Эрих фон, Утерянные победы, М., 2002 г.
3.Хорьков Г.И. Советские надводные корабли в Великой Отечественной войне, М., 1981 г.
4.Руге Ф. Война на море. 1939-1945., М., 2000 г.
5.Брагадин М. Итальянский флот во Второй Мировой войне М., 2000 г.
6.Фирсов П.П. Форос, Севастополь, 2004 г.
7.Денисов К.Д., Под нами – Черное море, М., 1989 г.
8.Ачкасов В.И., Павлович Н.Б. Советское военно-морское искусство в Великой Отечественной войне, М., 1973 г.
9.Исаков И.С. Военно-морской флот СССР в Отечественной войне, М.-Л., 1944 г.
10.Ерошенко В.Н. Лидер «Ташкент» М., 1966 г.
11.Суда Министерства Морского флота, погибшие в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. М., 1989 г.//ЦВМА, ф.10, 9100, л.129-133
12.Карпов В.В. Полководец в 3-х т., Т.3, М., 1990 г.
13.Суда Министерства Морского флота, погибшие в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. М., 1989 г.//Басевич В.В. Корабли и капитаны, М., 1979 г.
14.Бирюк В.С. Последние рейсы транспортов в Севастополь//Гангут №33 2002 г.
15.Демаре, Пьер, Боргезе – Черный князь людей-торпед, М., 2002 г.
16.Молло Э. Вооруженные силы второй мировой войны., М., 2004 г.,
17.Кирин И.Д. Черноморский флот в битве за Кавказ, М., 1958 г.
18.Беккер К., Немецкие морские диверсанты во второй мировой войне//Подводные легионы фюрера и дуче, М., 2005 г.
19.Джоуэтт Ф., Эндрю С., Итальянская армия 1943-1945, М., 2003 г.
20.Каржавин Б.А. Тайна гибели линкора «Новороссийск» Спб., 1991 г.,