В.Гуркович (Симферополь)

Как в Симферополе был уничтожен памятник павшим воинам 19-го Краснознаменного Перекопского танкового корпуса

Этот материал увидел свет в 2004 г. и принадлежит прекрасному исследователю истории Крыма Владимиру Николаевичу Гурковичу. Я лишь перевел его в электронный вид и сделал доступным гораздо большему количеству читателей, чем раньше. Действительно, сколько не пытались мы обратить внимание власть имущих и при Украине, и сейчас, когда Крым уже второй год в составе России, на то, что памятник в центре города, символизирующий Победу на фашизмом и освобождение Крыма, на деле памятник дилетантизму от военной истории, на наш «глас вопиющего в пустыне» никто не реагировал.
Меньше всего надеюсь, что это произойдет и сейчас, если даже в 70-летний юбилей освобождения Крыма и Симферополя, в 70-летний юбилей Великой победы, нам открытым текстом дали понять – не нагружайте нас лишней работой – вот есть маятник – радуйтесь!
А чиновной братии все равно где по праздникам кучковаться и к какому постаменту венки укладывать – главное зафиксировать проявление своего величайшего патриотизма. Хотя, если бы они действительно были патриотами, которыми сами себя назначили, то уже давно все было исправлено. Увы…
Так что читайте и удивляйтесь. Последнее, что удивило и расстроило — как при возведении Александро-Невского собора, памятник героям оказался за церковной оградой. Похоже, идеи небезызвестного местного негодяя и проходимца Куницына, позорно бежавшего из Крыма, продолжают жить и процветать…
Сергей Ченнык, главный редактор военно-исторического журнала «Military Крым»

Итак, в Симферополе был ликвидирован памятник танкистам 19-го Краснознаменного Перекопского танкового корпуса, павшим в боях за освобождение Крыма. Среди бела дня! При этом враги его не ломали, не взрывали и, казалось, не намерены были глумиться над ним… Врагов не было и в помине. Действовали наши, как говорили в былые времена, наши советские люди. Они хотели, понятно сделать как лучше.
Парадокс заключался в том, что в 1944 году был сооружен памятник танкистам, которого уже нет, хотя танк Т-34 продолжает стоять на постаменте (правда, постамент новый, не первоначальный). Такие внешне не сразу объяснимые действия произошли в столице Крыма, в самом центре города, в ста метрах от здания Верховной Рады, высшего законодательного собрания автономии. Впрочем, метаморфозы с памятником начались гораздо раньше, когда Рады не было, а была Советская власть…
Несколько слов следует сказать о том, как появились танки-памятники в нашем Отечестве. Трансформация боевого оружия в памятники-символы имеет многовековую традицию: со школьной скамьи мы помним пушкинского князя Олега и его щит на вратах поверженного Царь-града…
В российский период жизни Тавриды на полуострове появились интереснейшие памятники упомянутой категории. Например, колокол в Херсонесе Таврическом, отлитый в 1778 году из металла захваченных турецких орудий. Четыре пушки украсили в 1842 году Долгоруковский обелиск в Симферополе. Интересно, что в России на постаменты в знак победы водружали и оружие победителей, и оружие побежденных. В определенной степени эта особенность существовала и в социалистическое время.
Первый советский танк-памятник был установлен до начала Великой Отечественной войны за пределами Советского Союза, в Монголии, в районе реки Халхин-Гол. В июне 1939 года здесь, на плоскогорье Баин-Цаган, произошло ожесточенное сражение между объединенными советско-монгольскими войсками и японскими. Исход сражения решила атака танковой бригады комбрига Яковлева.
Константин Симонов, в ту пору военный корреспондент, вспоминает: «Эта бригада сыграла на Баин-Цагане главную роль в разгроме японцев и буквально стерла их с лица земли. Но и сама при этом понесла тяжелые потери. После сражения на поле боя повсюду долго еще стояли наши сгоревшие в этом бою танки.
Это зрелище и натолкнуло меня на мысль написать о том, какой нелегкой ценой достаются победы, и о том, что, может быть, лучшим памятником такой победы был бы поднятый на постамент танк, участвовавший в бою и несущий на себе пробоины и шрамы этого боя» (К.Симонов «От Халхин-Гола до Берлина». М. 1973 г. С.16).
Так в 1939 году, сразу после сражения на далеком Баин-Цагане, Константин Симонов написал стихотворение «Танк», заключительные строки которого оказались судьбоносными. Пророческими, определяющими и глобальными – для танков-памятников, которые во множестве появились на нашей земле в годы Великой Отечественной войны:
«Когда бы монумент велели мне
Воздвигнуть всем погибшим здесь, в пустыне,
Я б на гранитной тесаной стене
Поставил танк с глазницами пустыми;
Я выкопал его бы, как он есть,
В пробоинах, в листах железа рваных –
Невянущая воинская честь
Есть в этих шрамах, в обгорелых ранах.
На монумент взобравшись высоко,
Пусть как свидетель подтвердит по праву:
Да, нам далась победа нелегко.
Да враг был храбр.
Тем больше наша слава».
Четверть века спустя после описываемых событий поэт осмотрел первый советский танк-памятник: «Баин-Цаганский памятник хороший, настоящий памятник героям и жертвам войны. Мне нравится, что танк стоит не на мраморе и граните, а на постаменте, склепанном из танковой брони». (К.Симонов «Остаюсь журналистом». М. 1968 г. С.228).
Десятки подобных памятников появились на нашей земле после 1943 года, когда Красная Армия начала движение на запад. Именно в этот период и появились первые танки-памятники уже на советской территории. Безусловно, чувства и мысли Константина Симонова, высказанные ранее в стихотворении «Танк», совпали с чувствами и мыслями многих людей. Танки, застывшие на постаментах, стали олицетворением Освобождения, Победы и Памяти о колоссальных человеческих жертвах.
Особое уважение и признательность вызывают эти смертельно раненые в сражениях боевые машины: легкие Т-70, легендарные Т-34, мощный ИС и КВ. В городе Сарны Ровенской области стоит на постаменте советская самоходная артиллерийская установка, созданная на базе трофейного немецкого танка Т-III. Впрочем, стоит ли? Вспомним Львов. Там стоял (!) танк («москальский»)…
В 1943-1945 годах на постаменте устанавливали только те танки, которые выбывали из строя, и которые уже невозможно было отремонтировать. В первую очередь это относилось к машинам, получившим в бою деформацию броневого корпуса. Как правило, их экипажи погибали. Страшно представить: какой-то миг секунды – и стальная громадина превращается в саркофаг. В буквальном смысле слова…
Часто в упомянутые годы погибших в бою советских воинов хоронили на площадях городов, в парках и скверах. Символично, что иногда эти братские могилы или импровизированные воинские кладбища охраняли боевые машины, застывшие на века. Именно к этой категории святых памятников относился (!) танк Т-34 в Симферополе.

3 июня 1944 года газета «Красный Крым» сообщила об открытии памятника героям-танкистам в столице Крыма. Там же был помещен рисунок бывшего крымского партизана, художника Эммануила Грабовецкого – первое графическое изображение памятника и прилегающей территории. Примечательно, что на рисунке видны несколько могил, увенчанных небольшими пирамидками.

Около танка захоронения в 1944 году производили несколько раз. К сожалению, четкого профессионального учета захороненных не велось. Вероятно, там был похоронен 31 человек.

Людмила Николаевна Вьюницкая, один из наиболее обстоятельных специалистов в области изучения военно-исторических памятников Крыма, в 1985 году обнаружила в Симферопольском городском архиве и в Центральном архиве Министерства Обороны СССР (ныне ЦАМО Российской Федерации, г. Подольск) документы, относящиеся к воинским захоронениям у танка-памятника. Пользуясь случаем, выражаю искреннюю благодарность Людмиле Николаевне за помощь и содействие в написании этой статьи и, особенно, — за передачу мне нигде ранее не публиковавшихся материалов.

В 1949 году прах погибших был перенесен на Воинское кладбище по ул. Старозенитной. Согласно акту (!), с 25 марта по 1 апреля 1949 года из Пионерского сквера (тогда так назывался Сквер Победы) на упомянутое кладбище были перенесены останки следующих воинов:
1. сержант Абдулин И (по другим данным имя погибшего – Азамат);
2. сержант Азмед М.;
3. младший сержант Аджиев Г. (по другим данным имя – Тифук);
4. старший сержант Бархатова В.С.;
5. капитан Боковинов М.Д. (по другим данным – Боковиков);
6. гвардии майор Булгаков Н.Н. (по другим данным – Николай Васильевич);
7. старший лейтененат Ворошило И.А.;
8. майор Гавриленко П.С.;
9. сержант Дубовой В.К. (по другим данным – младший сержант);
10. капитан Курсинов (возможно, Кирсанов Вениамин Тимофеевич);
11. капитан Коцюба М.П.;
12. сержант Кучеров И.К.;
13. подполковник Лобанов П.П.;
14. майор Матушевский М.Л. (или Мотушевский);
15. лейтенант Лобода А.А.;
16. майор Машкарин М.Н. (по другим данным – Мошкарин Иван Николаевич);
17. сержант Макаров В.Г. (по другим данным – старший сержант);
18. рядовой Матюшенко П.И.;
19. сержант Петров И.Г.;
20. лейтенант Прохонов М.А.;
21. капитан Прудников Н.С.;
22. капитан Рыбак А.К.;
23. лейтенант Сатаров Г.С. (по другим данным – старший лейтенант медслужбы);
24. капитан Старцев И.В.;
25. младший лейтенант Сеттаров;
26. подполковник Хачатурян Р.Х.;
27. подполковник Хромченко М.Д.;
28. капитан Шайкевич;
29. подполковник Шелякин К.А. (по другим данным – Николай Андреевич);
30. неизвестный;
31. неизвестный.
Данные приводятся на основании акта о перезахоронении (Симферопольских городской архив, ф. — ?, оп. 1, дело 57). В скобках – данные ЦАМО СССР (ф. 101 т. Бр., оп.1, д.15). Очевидно, что данные специального военного архива более точны.
Приведенный список требует дальнейшего уточнения и написания фамилий, имен погибших и их воинских званий. Особенного уточнения требует информация о захоронении здесь майора Машкарина (Мошкарина) и капитана Боковинова (Боковикова), т.к. по данным ЦАМО они уже были убиты в бою 11 апреля 1944 года и похоронены около деревни Зентюп 1-й Сивашского (?) или Ново-Троицкого (?) района Запорожской области.

Забегая вперед, следует подчеркнуть, что перезахоронению в 1949 году подлежали все без исключения останки. На деле же акцию провели преступно безответственно: по акту (!) перезахоронили 31 человека, но в 2003 году во время рытья котлована под строящийся Александро-Невский собор неожиданно были вскрыты останки 34 воинов. (Останки одного могут быть идентифицированы по обнаруженному ордену Красной Звезды с четко читаемым порядковым номером 476443. Республиканским комитетом по охране культурного наследия АРК сделан запрос в ЦАМО РФ, исх. №2937 от 18 июня 2003 года.

5 апреля 2004 года, когда был отпечатан окончательный вариант статьи, в Республиканский комитет по охране культурного наследия АР Крым пришло письмо из Центрального архива Министерства Обороны Российской Федерации. Это был ответ на запрос об идентификации погибшего воина, останки которого были обнаружены вместе с орденом Красной Звезды (№476443) во время проведения земляных работ в июне 2003 года в г. Симферополе.
Примечательно, что 1 октября 2003 года, когда еще не был получен ответ из архива, инициативная группа, состоявшая из ветеранов войны и представителей православной церкви, произвела повторное захоронение четырех неизвестных на тот час воинов. Все останки были помещены в специально сделанный ящик и преданы земле с соответствующим христианским обрядом. Захоронение было осуществлено «по-партизански» — без ведома Симферопольского горисполкома, Комитета по охране культурного наследия АРК и других ответственных организаций.

Сейчас точно известен один из четырех захороненных – И.К.Кучеров, именно тот, который по акту 1949 года, был захоронен на Воинском кладбище г. Симферополя. Тогда его несуществующие останки «захоронили» вместе с другими. Среди имен погибших на мемориальной доске высечено: «СТАРШИНА КУЧЕРОВ И.К.» и год смерти – «1944». Эта братская могила находится во 2-м секторе, в предпоследнем ряду, шестая справа от аллеи.
Воинское кладбище с 401 одиночной и 68 братскими могилами, среди которых братская могила, где номинально похоронен старшина И.К.Кучеров, взято на учет — №47 по Государственному реестру недвижимых памятников истории и культуры АР Крым, паспорт №50.
Итак, получилось два захоронения одного и того же лица. На сегодняшний день строится второй памятник. Создана еще одна проблема, возникшая по инициативе группы наших патриотов, которые хотели сделать доброе дело.
Второй документ: проект памятника. Схема исполнена в трех проекциях. Высота постамента – 2 м., ширина – 4 м., длина 7 – м. Технические данные: «Основа – каркас из балок (рельс). Фундамент и пьедестал – бутовая кладка на цементном растворе. Облицовка пьедестала и цоколь – белый камень. Грунт места постройки памятника насыпной. Давление на грунт – 0,35 кг. см кв. И.О. Командира 216 осб капитан Онищенко. Адъютант капитан Коробкин».
Следующий документ. Сопроводительное письмо:
«8.01.71. Уважаемый тов. Самохвалов! Посылаю Вам копии 2-х документов, содержание которых почти не нуждается в комментариях. Считаю нужным лишь обратить Ваше внимание на подпись командира в/ч 14909 (216 отдельного саперного батальона, входившего в состав 19 танкового корпуса) Н.С.Прудникова – это наверняка его последняя подпись – он был убит осколком снаряда под Сапун-горой через 3 часа после нашего убытия в Симферополь для выполнения задания по строительству памятника. Он был похоронен вблизи строившегося памятника, и его фамилия была на мемориальной доске. Одновременно посылаю фотографию старшего адъютанта (нач. штаба) нашего батальона, тоже к сожалению покойного С.Ф.Коробкина, который был не только автором проекта памятника, но и, если хотите, творческим руководителем наших работ. Я же был всего лишь командиром саперного взвода, представлявшего собой остатки 3-й роты 216 осб и выполнившего все работы по сооружению постамента. Работы же по установке танка Т-34 на постамент, по изготовлению и установки мемориальной доски были выполнены 90 СПАМ (сборный пункт аварийных машин) 19 ТК. Считаю также необходимым сообщить, что поскольку мы были лишь саперами, а не строителями, техническое руководство бетонными работами осуществлял житель Симферополя, к сожалению, фамилия его нам была неизвестна, а звали его то ли Сергей Сергеевич, то ли Семен Семенович. Человеком они был пожилым уже тогда и опасаюсь, что мало шансов найти его среди жителей Симферополя. Сами понимаете, что тогда было не до истории. Вот, пожалуй, все, что я смог Вам сообщить. Если у Вас появится желание узнать о каких либо деталях – всегда буду рад помочь, чем смогу.
С уважением, капитан запаса В.Бухаркин».
Интересна выдержка еще из одного документа. Н.Ф.Соколов из города Устюжна пишет П.Г. Самохвалову (именно с этого письма от 29 ноября 1970 года началась переписка между Павлом Герасимовичем и ветеранами 19 танкового корпуса): «Я поинтересовался у В.Н.Бухаркина о том, знают ли в городе Симферополе автора памятника и кто его строил, он на этот вопрос ответить утвердительно не мог, так как в послевоенные годы он в Симферополе не был, никто не просил поделиться своими воспоминаниями. А самому написать он считает, «неприлично». Характерно, что бывший командир саперного взвода, один из создателей памятника, кандидат технических наук, считает неэтичным напоминать о своих заслугах.
В 1967 году памятник «реконструировали»: постамент облицевали диоритом и … заменили мемориальную доску. Последнее было сделано предельно бестактно. И по отношению к памяти погибших бойцов 19 танкового корпуса и по отношению к их боевым товарищам, которые соорудили памятник. Изначально на исторической доске была следующая эпитафия:

«ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ГЕРОЯМ
19 танкового Перекопского Краснознаменного корпуса
Павшим в боях за освобождение Крыма
Апрель-май 1944 г.
Герои Советского Союза:
Майор Свидерский А.Г., гв. мл. сержант Абдуманапов М., гв. рядовой Велигин П.В., рядовой Тимошенко И.Т., гв. рядовой Задорожный М.А., гв. рядовой Захарченко Г.Н., рядовой Иванов П.А., гв. сержант Поддубный Н.И., рядовой Симоненко А.Ф., ст. сержант Бархатова В.Е.
Герои Отечественной войны:
Пополковник Хромченко М.Ф. (М.Ф. – так в оригинале!), подполковник Мягкий И.И., подполковник Шелякин Н.А., майор Булгаков Н.В. (Н.В. – так в оригинале!), майор Гавриленко П.С., майор Майлис Х.М., майор Мотушевский М.Л., майор Мошкарин И.Н., капитан Прудников Н.С., ст. лейтенант Чистяков И.В.».

Надо заметить, что старший сержант Валентина Сергеевна Бархатова, радист танка, геройски сражалась в годы Великой Отечественной войны, но героем Советского Союза не была. Погибла 9 мая (по данным ветерана 19 танкового корпуса А.К. Бойко – 7 мая) 1944 года под Севастополем. Похоронена была в Симферополе у танка.
Майор Мошкарин И.Н., командир 432 танкового батальона 101 ТБ 19 ТК, является Героем Советского Союза (вероятно, это высокое звание было присвоено ему посмертно).
Герой Советского Союза майор А.Г. Свидерский похоронен в Бахчисарае (по данным А.К. Бойко – в Симферополе). Восемь других Героев Советского Союза – в Сакском районе.
Из десяти героев Отечественной войны, чьи имена были перечислены на мемориальной доске, у танка были захоронены (если верить упомянутому выше акту 1949 года): Хромченко М.Д., Шелякин Н.А., Булгаков Н.В., Гвариленко П.С., Мотушевский М.Л., Мошкарин И.Н., Прудников Н.С.
Первоначальное местонахождение могил, где были захоронены Мягкий И.И, Майлис Х.М., Чистяков И.В., документально автором не установлено. В акте о перезахоронении их имена не указаны.
Могилы, перенесенные на Воинское кладбище. Удивительно, но «деятели от военной истории» даже не удосужились подумать, что не все погибшие танкисты христианского вероисповедания и уложили всех под крест. Так торопились «прогнуться» перед властью, что даже не думали об этом…
Поразительно, что по данным 5-го тома «Книги Памяти города-героя Севастополя» (Симферополь, 1995), Бархатова продолжает числится захороненной в Симферополе в сквере у танка, в то время как памятник над ее могилой (или кенотаф?) находится на Воинском кладбище в г. Симферополе по ул. Старозенитной, 2-й сектор.
Замечательно, что наш танк – первый в Симферополе памятник Великой войны – стал в своем роде единственным в Советском союзе, даже в мире. Ведь на постамент был установлен не обычный линейный танк Т-34 (76 мм; обр. 1943 г.), а огнеметный. В годы войны эту модель выпускали в ограниченном количестве. Сейчас в мире сохранились две таких машины. Одна — в Симферополе, на постаменте, вторая — в музее «Уралвагонзавода» в г. Нижний Тагил.

Огнеметный танк ОТ-34
С принятием на вооружение средних танков Т-34 и тяжелых KB началась разработка их огнеметных модификаций, однако к началу войны завершить ее не успели. В отношении Т-34 это объяснялось еще и неопределенностью дальнейшей судьбы этой модели.
В 1941 г. завод №183 им. Коминтерна уже поставил производство нового среднего танка Т-34. 17 сентября 1941 г. началась эвакуация завода №183 на Урал — в г.Нижний Тагил. Здесь на базе Уралвагонзавода был организован Уральский танковый завод №183, который стал головным по производству танков Т-34 и машин на его базе. 8 декабря из «харьковского» задела был собран первый уральский танк Т-34. В связи с неуверенностью в стабильных поставках вооружения, конструкторы КБ под руководством А.А. Морозова подготовили чертежи башни к Т-34 с огнеметом в качестве основного вооружения. Была построена небольшая партия таких танков.
Средний огнеметный танк ОТ-34 Был разработан в 1941 г. в КБ завода №183 на базе среднего танка Т-34, серийный выпуск начался в 1942 г., упоминается также под обозначением ТО-34. На месте лобового пулемета установили пороховой поршневой автоматический огнемет АТО-41 производства завода №222, насадок огнемета полностью укрывался подвижной бронемаской. Стрельба велась одиночными выстрелами или очередью по 3-4 выстрела с темпом 3 выстрела в 10 с. Дальность огнеметания смесью мазута и керосина — 60-65 м, вязкой спецсмесью — 90-100 м. Емкости резервуара в 100 л хватало на 10 выстрелов. Емкость бензобачка факела — 2 л. Установка огнемета допускала углы наведения в горизонтальной плоскости +12,5°, в вертикальной — от -2 до +10°. Огонь из огнемета вел механик-водитель, поэтому горизонтальное наведение осуществлялось в основном разворотом танка. Основное вооружение танка было сохранено, боекомплект пушки остался тем же, что и у линейных танков, сократили только боекомплект пулеметов.
Маска огнемета АТО-41 — основное внешнее отличие танка ОТ-34 от других «тридцатьчетверок».

С внедрением в производство Т-34 модификации 1942 г. огнеметный танк ОТ-34 стал выполняться на его базе. Основным отличием этой модификации было усиление бронирования и литая башня с раздельными люками в крыше. В 1943 г. танк выпускался с новым огнеметом АТО-42. В 1942 г. выпустили 309 огнеметных танков ОТ-34, в 1943 г. — 478, в 1944 г. — 383, всего же их было построено 1170 штук, т.е. около 3,3% от выпуска танков Т-34 за 1939-1944 гг. По оценке некоторых военных историков (но не факт), установленный в Симферополе танк, судя по внешним признакам, был выпущена заводе № 174 в Омске с использованием восстановленного сормовского корпуса.

Организация и боевое применение огнеметных танков
В годы войны в РККА огнеметно-танковые подразделения и части входили в состав бронетанковых и механизированных войск. Летом 1942 г. были сформированы отдельные огнеметно-танковые батальоны (оотб). Штатно батальон включал две роты танков KB по 5 машин в каждой и одну роту ОТ-34 — всего 10 КВ-8 и 11 ОТ-34. Кроме того, в качестве средства усиления фронтов сформировали отдельные огнеметно-танковые бригады РВГК (оотбр) трехбатальонного состава. Брига¬да имела 59 танков, вооруженных АТО-42. После снятия с вооружения КВ-8 огнеметно-танковые батальоны состояли из двух рот ОТ-34 (ОТ-34-85) и одной танковой роты линейных танков Т-34 (Т-34-85). В наступлении огнеметно-танковые батальоны применялись для пора¬жения живой силы противника и уничтожения его огневых средств в укрытиях и долговременных сооружениях.
Использовавшиеся в советских огнеметах огнесмеси значительно превосходили немецкие, обеспечивали большую дальность и эффективность огнеметания.
Огнеметные танковые подразделения использовались в основном при атаке укрепленных полос и населенных пунктов, придавались при этом стрелковым частям. В ходе наступления огнеметные танки рас¬полагались в боевом порядке обычно за линейными танками, а при подходе к объектам атаки (укреплениям, домам и т.п.) выдвигались вперед и уничтожали огне¬метанием назначенные цели, выжигали живую силу из сооружений. При атаке сильно укрепленных огневых точек требовался сосредоточенный огонь, причем иногда первый выстрел делали без поджигания струи, зажигая огнесмесь вторым выстрелом — так обеспечивалось более надежное поражение и меньше смеси сгорало в полете. Атакуя полевую оборону, огнеметные танки старались подойти к самым траншеям и, развернувшись, вели огнеметание вдоль траншей.
Действуя как танки непосредственной поддержки пехоты (НПП), огнеметные танки, подобно линейным, могли нести пехоту на броне. В боях на улицах городов и при прорыве сильно укрепленных позиций они небольшими группами или по одному включались в состав штурмовых отрядов и групп. Например, в ходе боев за Данциг в марте 1945 г. в состав штурмовых групп включали: 3-4 линейных танка, 2 САУ, 3 танка ОТ-34 (из состава 510-го оотп), 4 орудия дивизионной и полевой артиллерии, стрелковую роту с пулеметами и ПТР, отделение саперов (10 человек), отделение ранцевых огнеметов (10 человек), гранатометчиков (6 человек). Особенно проявили себя танковые огнеметы в городских боях в третьем периоде войны, они часто оказывались эффективнее танковых пулеметов, «доставая» гранатометчиков, стрелков и «фаустников» противника в укрытиях, вели огнеметание по огневым точкам на нижних этажах и в подвалах, ДОТ и ДЗОТ. В ходе контрнаступления под Сталинградом в конце 1942 г. отличились 235-я отдельная огнеметно-танковая бригада и 512-й отдельный огнеметно-танковый батальон. В ходе Котельниковской операции 14 декабря 1942 г. в районе Верхне-Кумского 235-я оотбр вместе с 234-м танковым полком уничтожила около 50 танков противника, 30 орудий, другую технику, более 500 вражеских солдат и офицеров. В 1943 г. в боях под Таганрогом и Мариуполем хорошо показал себя 516-й отдельный огнеметно-танковый батальон, под Харьковом — 31-я отдельная огнеметно-танковая бригада (ей было присвоено звание Барвенковская), в июле 1944 г. та же 31-я бригада участвовала в освобождении Вильнюса.
В начале 1944 г. на базе 510-го отдельного огнеметно-танкового батальона был сформирован 510-й отдельный огнеметно-танковый полк (оотп, две танковые огнеметные роты, ремонтный, транспортный взводы, другие подразделения обеспечения), вошедший в состав 1-й штурмовой инженерно-саперной бригады РВГК, причем техника полка — 21 танк ОТ-34, 6 БА-64, 7 мотоциклов и 53 специальных и грузовых автомашины — была приобретена на средства, собранные трудящимися предприятий г.Краматорска. За отличные действия в ходе освобождения г.Белосток в июле 1944 г. полк получил наименование Белостокский. С июня 1944 г. по май 1945 г. 510-й оотп уничтожил, согласно отче¬там, 8 танков и САУ, 85 орудий, 208 пулеметов и противотанковых средств, 132 БТР, тягачей и транспортных машин, 195 повозок, 12 ДОТов, около 4 тысяч вражеских солдат и офицеров.
Поскольку огнеметные танки использовались для штурма укрепленных позиций, требовалось их тесное взаимодействие с саперами — в частности, в ходе боев за Белосток ОТ-34 преодолевали минные поля вслед за танками-тральщиками. Для разграждения пути движения огнеметные танки нередко брали на броню саперов.

И мемориальная доска на нашем памятника необычная. Ее изготовили умельцы-танкисты, используя изношенные детали танковых дизелей. Автор-исполнитель мемориальной доски Алексей Карпович Завольский отливал буквы из алюминиевых поршней двигателей внутреннего сгорания и производил их монтаж… И вот доску сняли. Зачем? Кто выступил со столь странной инициативой?
Трудно представить, но инициаторами ликвидации исторической мемориальной доски выступили Ветераны Великой Отечественной войны. А именно те, кто служил не в 19 танковом корпусе, а в других частях, освобождавших Крым весной 1944 года. Это бывшие пехотинцы и артиллеристы, авиаторы, а также крымские партизаны… Вероятно, эти ветераны почувствовали себя обиженными. Почему в городе есть памятник танкистам, а, допустим, пехотинцам и партизанам – нет? Почему первым делом в здравицах у танка-памятника все вспоминают героев из 19 танкового корпуса, а не их? К сожалению, большую роль здесь сыграли амбиции инициаторов движения за восстановление «исторической справедливости». Эти человеческие «негативы» были помножены на недостаток общей культуры и профессиональных знаний в монументально-мемориальной сфере. Все это усиливалось «пробивной» энергией инициативной группы, декларативно выступавшей от имени всех ветеранов – освободителей Крыма.
В итоге власти принимают решение о реконструкции памятника танкистам. Кстати, в первых строках фигурировала мотивировка об аварийном техническом состоянии постамента. Мемориальная доска, изготовленная в 1944 году руками танкистов, бесследно исчезла. Попросту, ее сдали в металлолом.
Итак, в 1967 году постамент образца 1944 года «облагородили» — облицевали диоритовыми блоками, а на его лицевой части появился новый мемориальный текст, исполненный накладными металлическими буквами:

«СЛАВА ВОИНАМ-ОСВОБОДИТЕЛЯМ!
13 АПРЕЛЯ 1944 ГОДА – ДЕНЬ ОСВОБОЖДЕНИЯ СИМФЕРОПОЛЯ ОТ НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ ЗАХВАТЧИКОВ.
ЭТОТ ТАНК, ВХОДИВШИЙ В СОСТАВ 19 ТАНКОВОГО КОРПУСА ОДНИМ ИЗ ПЕРВЫХ ВОРВАЛСЯ В ГОРОД.
В БОЯХ ЗА ГОРОД ПРИНИМАЛИ УЧАСТИЕ:
19 ТАНКОВЫЙ КОРПУС В СОСТАВЕ 26 МОТОСТРЕЛКОВОЙ, 79 И 101 ТАНКОВЫХ БРИГАД, 867 И 875 САМОХОДНО-АРТИЛЛЕРИЙСКИХ, 179 МИНОМЕТНОГО и 1511 ИСТРЕБИТЕЛЬНО-ПРОТИВОТАНКОВОГО АРТИЛЛЕРИЙСКИХ ПОЛКОВ; 279 СТРЕЛКОВАЯ ДИВИЗИЯ, 18 ЗЕНИТНАЯ АРТИЛЛЕРИЙСКАЯ ДИВИЗИЯ, 265 ИСТРЕБИТЕЛЬНАЯ АВИАЦИОННАЯ ДИВИЗИЯ, 21 ИСТРЕБИТЕЛЬНО-ПРОТИВОТАНКОВАЯ АРТИЛЛЕРИЙСКАЯ БРИГАДА, 85 ГВАРДЕЙСКИЙ ГАУБИЧНЫЙ АРТИЛЛЕРИЙСКИЙ ПОЛК, 77 СТРЕЛКОВАЯ ДИВИЗИЯ, 15 ЗЕНИТНАЯ АРТИЛЛЕРИЙСКАЯ ДИВИЗИЯ, 6 ОТДЕЛЬНАЯ ГВАРДЕЙСКАЯ ТАНКОВАЯ БРИГАДА, 202 ТАНКОВАЯ БРИГАДА, 52 ОТДЕЛЬНЫЙ МОТОЦИКЛЕТНЫЙ ПОЛК, 21 ГВАРДЕЙСКИЙ МИНОМЕТНЫЙ ПОЛК, 207 ГВАРДЕЙСКИЙ ГАУБИЧНЫЙ АРТИЛЛЕРИЙСКИЙ ПОЛК, 7 ИНЖЕНЕРНО-САПЕРНАЯ БРИГАДА, 3 АРМЕЙСКИЙ ГВАРДЕЙСКИЙ МОТОРИЗОВАННЫЙ ИНЖЕНЕРНЫЙ БАТАЛЬОН. 17 и 19 ПАРТИЗАНСКИЕ ОТРЯДЫ 1-ОЙ БРИГАДЫ СЕВЕРНОГО СОЕДИНЕНИЯ ПАРТИЗАН КРЫМА».

Имена погибших танкистов-героев исчезли. Памятник танкистам был превращен в «памятник освободителям Симферополя». Ветераны-танкисты активно протестовали против бездушного своеволия, писали письма. В 1969 – 1975 годах автор работал консультантом Крымского областного правления Украинского общества охраны памятников истории и культуры, а потом старшим научным сотрудником в отделе учета и охраны памятников Крымского краеведческого музея. По роду службы автору довелось познакомиться со многими аспектами этой переписки, которая продолжалась с 1967 года еще добрую пятилетку… Упоминаемые материалы, вероятно, можно найти в архивных фондах Крымского обкома Коммунистической партии Украины, Симферопольского горкома и горисполкома…

Новый мемориальный текст перечислял все части, принимавшие участие в освобождении Симферополя (не Крыма, а Симферополя!).
«Специалисты» произвольно расположили названия частей и подразделений 19 ТК, разместив их врозь и «пересыпав» формированиями, не входившими в состав танкового корпуса. Это совершенно не соответствовало штатному расписанию прославленного корпуса в период весны 1944 года.
А ведь можно было, действительно, облагородить постамент, оставив в неприкосновенности первоначальную историческую доску. И при этом найти приемлемое и разумное решение об увековечивании всех воинских и партизанских частей, которые вместе (!) с 19 ТК освобождали Симферополь и Крым.

Мемориальная надпись образца 1967 года, исполненная накладными рельефными буквами (которые вскоре начали отваливаться!) просуществовала лет пятнадцать и была заменена прямоугольной металлической доской, отлитой из алюминиевого сплава. Текст был идентичен предыдущему, однако вскоре последовало добавление.
Дело в том, что ветераны крымского партизанского движения из Южного соединения выразили свое несогласие с тем, что на мемориальной доске упоминаются лишь отряды Северного соединения партизан Крыма, участвовавшие в освобождении Симферополя. В результате была отлита узкая полоска из алюминиевого сплава с упоминанием отрядов Южного соединения. «Добавочную» доску прикрепили внизу рядом с основной, так, что зазор составлял несколько миллиметров и был незаметен. Эту полоску из цветного металла украли злоумышленники («металлисты») в 90-х годах ХХ века.
Но главные злоключения памятника были впереди. Итак, с 1967 года Памятник танкистам официально стали декларировать как «Памятник освободителям Симферополя». Это название просуществовало до 2003 года. Тогда танк демонтировали и перенесли на новый постамент, сооруженный в угловой западной части сквера, ближе к перекрестку ул. К.Маркса и ул. Жуковского. Так как первоначальный памятник в 1944 году был «посажен» на место, где ранее располагался Александро-Невский православный собор (взорван в 1930 году).

В связи с воссозданием храма на его историческом месте властями было принято решение танк перенести на новый постамент, заложенный в этом же сквере метрах в 50-70 от первоначального. Автором нового памятника стал архитектор Владимир Иванович Приступа. Справа и слева от нового постамента – овальная в плане колоннада с десятью вертикально установленными диоритовыми плитами (Левая колоннада «села» в аккурат на фундамент снесенного в 1961 году скульптурного памятника, прозванного в народе «Ленин и Сталин на скамейке»). Тексты приводятся один к одному (счет слева направо), в орфографии оригинала:

1. «Из одного металла льют медаль за бой, медаль за труд СЛАВА ТРУЖЕНИКАМ ТЫЛА внесшим достойный вклад в защиту освобождение и восстановление Крыма»
2. «СОЕДИНЕНИЯ КРЫМСКИХ ПАРТИЗАН Северное, Южное, Восточное партизаны и подпольщики сражались с немецко-румынскими оккупантами и их пособниками с 1941 по 1944 гг»
3. «4-й УКРАИНСКИЙ ФРОНТ Под командованием генерала армии Ф.И. Толбухина участвовал в Крымской наступательной операции 1944 г»
4. «51-я АРМИЯ Защищала Крым 1941-1942 гг В 1944 г участвовала в освобождении Джанкоя Симферополя Севастополя»
5. «13 апреля 1944 года день освобождения Симферополя от немецко-фашистских захватчиков Этот танк входивший в состав 19 танкового корпуса одним из первых ворвался в город»
6. «Удостоены почетного наименования «Симферопольских» 77-я Краснознаменная им С Орджоникидзе стрелковая дивизия 15-я зенитная артиллерийская дивизия 21-я отдельная истребительная противотанковая артиллерийская бригада 85-й Гвардейский гаубичный артиллерийский полк РГК 207-й гвардейский гаубичный артиллерийский полк 21-й Гвардейский Краснознаменный минометный полк 867-й самоходный артиллерийский полк 52-й отдельный мотоциклетный полк 7-я инженерная саперная бригада 3-й Гвардейский моторезированный инженерный батальон»
7. «ОТДЕЛЬНАЯ ПРИМОРСКАЯ АРМИЯ Форсировала Керченский пролив в 1944 г участвовала в освобождении Керчи Феодосии Ялты Севастополя»
8. «2-я гвардейская армия В 1944 г участвовала в освобождении городов Армянская Евпатории Саки Севастополя»
9. «Черноморский флот Совместно с Азовской военной флотилией участвовал в Крымской наступательной операции 1944 г»
10. «8-я воздушная армия 4-я воздушная армия авиация ЧФ Обеспечивали боевые действия советских войск в Крыму в годы Великой Отечественной войны»
Наряду с грамматическими, стилистическими, орфографическими и пунктуационными ошибками, погрешностями и лингвистическими новоделами (моторезированный — ?) в мемориальном тексте присутствуют значительные упущения историко-фактологического характера. Например, не упомянуты 44-я и 47-я армии, которые принимали участие в Керченско-Феодосийской десантной операции зимы 1941-42 годов и в боевых действиях на Крымском фронте до трагического мая 1942 года. Нет упоминания о частях 18-й и 56-й армий, которые в ноябре 1943 года высаживались на Эльтигене и севернее Керчи. Мало того, не упомянута легендарная Приморская армия, 250 дней защищавшая в 1941-1942 годах город Севастополь.
Трудно понять, по какой «созидательной» логике разрабатывалась структура, тематика и методика подачи материалов этих десяти информационных блоков.
Много претензий к исполнению: светлой тональности буквы миллиметрового (!) заглубления с трудом читаются на сером полированном диорите.
Серьезным недостатком композиционного решения является отсутствие эффективного кругового обзора памятника и возможности подхода к нему только со стороны главного фасада. Кроме того, в период установки танка на новый постамент были наглухо заварены решетки воздухозаборников, это несколько исказило силуэт корпуса Т-34 и нарушило логику конструкции боевой машины.
К сожалению, инициативная группа, проталкивающая проект создания так называемого «мемориала», шла по порочному пути. В первую очередь – с точки зрения этической. Ведь изначально памятник был танкистам! И если объективные и субъективные обстоятельства вынудили переместить памятник, то на новом постаменте следовало просто восстановить мемориальную надпись, сделанную в 1944 году.
Тем самым можно было деликатно и тактично исправить необдуманное решение 1967 года о преобразовании Памятника погибшим в боях за Крым танкистам 19 танкового корпуса в Памятник освободителям Симферополя.
Судьба второй мемориальной доски аналогична судьбе первозданной доски. 16 января 2003 года во время демонтажа танка Т-34 с постамента образца 1944 года и переноса его на новый постамент доска была разбита. Фрагменты алюминиевого сплава сданы в металлолом.
Кстати, небольшая деталь: не так давно кто-то (понятно, из хороших побуждений) нарисовал на танке гвардейский знак. Строго говоря, его там никогда не было. 19 ТК действительно сражался геройски, но официально ему не было присвоено наименование «гвардейский».
В настоящее время автор не располагает документальными свидетельствами об обстоятельствах гибели танка с бортовым номером 201. Неизвестен и последний экипаж. Вместе с Л.Н. Вьюницкой мы на основании печатных источников на 13 апреля 1944 года определили трех (!) командиров танка и два (!) экипажа в полном составе.
Автор придерживается той точки зрения, что экипаж погиб полностью: вражеским снарядом была выломана значительная часть броневого корпуса (по левому борту в центре). Можно предположить, что произошел и взрыв боекомплекта. Но это – тема будущей публикации. А подумать и сказать есть о чем: о традициях наших, о почтении павших, о человеческом благородстве и, как бы это поделикатнее сказать, о ….
Это один из десятков примеров, когда за дело сооружения и реставрации памятников берутся дилетанты, неспециалисты и просто случайные лица.
К счастью, Памятник советским танкистам на Халгин-Голе стоит в первозданном виде по сей день. Монголы чтят свою историю и берегут святыни своих боевых товарищей.

Опубликовано: IV Таврические научные чтения. Сборник материалов. Симферополь, 2004 г. С.42-51

P.S. Я, конечно, не верю, что в ближайшее время глупости будет исправлена. Юбилеи уже «отгрохотали» и теперь заставить чиновника что-то делать — бессмысленно. На расплодившиеся «патриот центры» и прочие похожие организации надежды мало — там народ на твердой зарплате сидит и вряд ли будет сильно напрягаться — вдруг уволят, вдруг от кормушки отлучат? Остается только ждать, когда информация об имеющей место глупости дойдет до Москвы и попадет в нужные кабинеты. Но, как известно, до столицы на Руси всегда далеко было…