О.Романько (Симферополь)
Трезубец на Крымом. Военно-политическая деятельность украинских националистов на территории полуострова в годы Великой Отечественной войны
Деятельности украинских националистов в период Второй мировой войны посвящено множество работ. В отношении интереса к их организациям, как со стороны историков, так и пропагандистов, им «повезло» гораздо больше, чем каким-либо другим националистическим движениям. В советское время это происходило по одним причинам. Нет нужды объяснять, что в наше время этот интерес возникает совершенно с противоположной стороны. Начиная с 1945 года, изучены почти все аспекты истории украинских националистических организаций. Однако все они касаются, в основном, их деятельности на территории собственно Украины. Ряд же фактов свидетельствует о том, что, на протяжении всего периода немецкой оккупации, они пытались распространить свое влияние и на Крым, уже тогда считая его сферой украинских интересов. Рассмотреть эти факты в политической и военной плоскостях, а также в связи с использованием германским военно-политическим руководством «украинского фактора» в оккупационной политике на территории Крыма, и является целью данной публикации.
Первые попытки украинских националистических организаций проникнуть в Крым относятся к лету 1941 года. Все они связаны с деятельностью Организации украинских националистов (ОУН), которая в данный период была наиболее активной [1].
Так, в это время в рядах наступавшей на Крым 11-й немецкой армии действовало несколько так называемых походных групп ОУН. Несмотря на то, что эти группы номинально входили в состав более крупной «Южной походной группы ОУН», в своих действиях они были вполне самостоятельны. В их задачи, пишут современные украинские историки А. Дуда и В. Старик, «входило продвижение вдоль побережья Черного моря вплоть до Кубани». На всем протяжении пути своего следования члены этих групп должны были вести пропаганду украинской национальной идеи, а также пытаться проникать в создаваемые немецкими оккупационными властями органы «местного самоуправления и вспомогательную полицию с целью их последующей украинизации» [2].
Следует сказать, что вся «Южная походная группа ОУН» принадлежала к мельниковской ветви этой организации, а ее отдельные подразделения возглавляли выходцы из Буковины: Богдан Сирецкий, Иван Полюй, Александр Масикевич и Сильвестр Никорович – все видные общественные деятели, большинство из которых только что были выпущены немцами из советских тюрем. Возглавляемые ими группы действовали очень скрытно, часто под видом переводчиков при немецких воинских частях, членов рабочих команд и сотрудников «экономических штабов» [3].
Исследуя деятельность этих походных групп, нельзя не отметить, что до сентября-октября 1941 года немецкие военные и гражданские власти очень лояльно относились к проявляемой ими активности. Однако вскоре ситуация изменилась. Главным образом это было связано с попыткой бандеровской ОУН провозгласить 30 июня 1941 года во Львове «Независимую Украину» [4]. Это событие, в целом, заставило немцев очень настороженно относится ко всем проявлениям украинской национальной идеи. Что же касается крымской ситуации, то здесь, наряду с общим резонансом от львовских событий, существенную роль сыграло включение полуострова в систему «нового немецкого порядка». Создание 1 сентября 1941 года рехйскомиссариата «Украина» (Reichskomissariat “Ukraine”), в котором Крым фигурировал как часть организационно входившего в него генерального округа «Таврия» (Generalbezirk “Taurien”), недвусмысленно показало, что немцы не допустят на полуострове постороннего влияния [5].
В январе 1942 года в Крыму появились 6 новых походных групп ОУН. Однако на этот раз все их члены принадлежали к бандеровской ветви этой организации и являлись выходцами либо из Галиции, либо с Правобережной Украины. Каждая из групп насчитывала, в среднем, по 6 человек. Они пытались создать в Крыму подпольное движение, однако, по словам украинского эмигрантского историка Владимира Косыка, их действия со стороны крымчан были поддержаны лишь единицами [6].
При этом будет небезынтересным отметить, что некоторые представители крымско-татарских националистов выступили за тесное сотрудничество с членами ОУН. Тем не менее, эта позиция не нашла отклика у влиятельных политических лидеров крымских татар, которые делали ставку на поддержку со стороны Германии. Отношения с ОУН на этом этапе войны могли только скомпрометировать татарское национальное движение в глазах немецкого военно-политического руководства [7].
В ответ на подпольную деятельность ОУН со стороны немецких оккупационных властей незамедлительно последовали репрессии. Так, член одной из походных групп, проникших в Крым, был арестован еще по дороге в Симферополь. Другая походная группа, численностью в 14 человек (руководители Роман Бордаховский и Наконечный), была в полном составе арестована и расстреляна Службой безопасности (СД) в Джанкое в начале декабря 1941 года. В начале следующего года в Симферополе по распоряжению немецких властей был закрыт местный украинский театр, а ряд его актеров были арестованы за связи с ОУН. Одним из немногих уцелевших был член «Южной походной группы» Богдан Суховерский, который еще в течение 1942 года продолжал организационную работу в Крыму [8].
Таким образом, ни одной из проникших в Крым походных групп ОУН не удалось создать здесь действенное и влиятельное националистическое подполье. Все попытки, направленные на это, беспощадно пресекались оккупационными властями. Единственным же достижением украинских националистов в Крыму с политической точки зрения стало создание местного Украинского комитета, в который вошли люди, не связанные с ОУН и находившиеся под полным контролем немцев. В данном случае события развивались следующим образом.
1 июля 1942 года городской комендант Симферополя издал распоряжение, согласно которому «все украинцы… которые живут в городе… но которые почему-то зарегистрированы как русские… могут обратиться с прошением в комиссию при Главном управлении полиции Симферополя… Личности, украинская национальность которых будет доказана, получат новые паспорта с верно указанной национальностью» [9].
На том основании, что они «нерусские», местные украинские общественные деятели 27 сентября 1942 года образовали свой национальный комитет, в ведение которого перешли все торгово-промышленные предприятия и ранее открытое Бюро помощи украинскому населению города [10]. А чтобы дело «украинизации» шло успешнее, лидеры комитета открыли специальный «украинский магазин» и объявили, что «только украинцам будут выдавать муку и другие продукты». Как писал очевидец этих событий, «из-за этого в украинцы записывались люди, которые сами и отцы которых никогда не видели земель Украины и которым при других обстоятельствах и в голову бы не пришло обратиться в украинцев» [11].
Следует сказать, что столь позднее, по сравнению с другими национальными организациями, создание Украинского комитета в Симферополе, объясняется прежде всего тем недоверием, с которым немцы относились к украинским националистам после активизации ОУН, как на Украине, так и в Крыму.
Деятельность комитета носила исключительно культурный и экономический характер. Что же касается политических вопросов, то об участии в их решении не могло быть и речи. Поэтому к концу 1943 года комитет влачил жалкое существование, а его члены никого, кроме себя самих, не представляли.
Из сказанного видно, что создание Украинского комитета не являлось заслугой националистов, а было составной частью немецкой политики, направленной на использование «украинского фактора» на территории Крыма. Другим аспектом этой политики, ее продолжением в военной плоскости, стало создание и использование украинских добровольческих формирований в Вермахте и немецкой полиции.
Так, еще в составе воевавшей в Крыму в 1941-1942 годах 11-й немецкой армии, действовало несколько небольших частей украинских добровольцев. Самым известным из них являлся «Украинский добровольческих корпус» сотника Тименко, численность которого не превышала пехотного батальона. В январе 1942 года это подразделение участвовало в боях против советского десанта под Феодосией, где, — как писала газета «Винницкие вести», — «наголову разбило батальон Красной армии» [12].
17 ноября 1941 года Главное командование 11-й армии издало «Указание по созданию вспомогательных команд». Эти команды организовывались для усиления немецких частей по охране тыла, «а также для поддержания спокойствия и порядка в занятых областях». Численность команд должна была быть небольшой, а их членам только за редким исключением выдавали стрелковое оружие. Вместо этого основным вооружением для них должны были служить резиновые и деревянные дубинки. Из «Указаний», а также многих других подобных документов германского командования, явствует, что персонал в эти команды набирался без учета национальной принадлежности. Однако главным требованиям для всех, вступавших в них, было то, чтобы они не были «членами коммунистической партии, уголовными преступниками и приверженцами так называемого движения ”Бандеры”» [13].
К лету 1942 года была окончательно организована система охраны общественного порядка на территории Крыма. Функции по его «полицейскому обеспечению» были возложены на фюрера СС и полиции «Таврия» (SS- und Polizeiführer Taurien), который находился в подчинении главного фюрера СС и полиции «Россия-Юг» (Höhere SS- und Polizeiführer “Rußland-Süd”) [14].
Помимо немецкого персонала в разных ветвях немецкой полиции (охранная полиция, жандармерия, железнодорожная охрана и т.п.) служили и местные добровольцы. При этом, следует сказать, что, в отличие от армейского командования, эти добровольцы были организованы по национальному признаку. Так, по подсчетам американского историка Антонио Муньоса, в ноябре 1942 года в подчинении фюрера СС и полиции «Таврия» находились следующие силы [15]:
Однако все эти лица, при их приеме в полицию, опять-таки, проходили строгую проверку на их принадлежность не только к органам советской власти, но и к ОУН. Поэтому, в своей основной массе, они вряд ли были «национально-сознательными украинцами».
Еще одной категорией украинских добровольческих формирований на территории полуострова являлись части, находившиеся в подчинении Командующего войсками Вермахта в Крыму. Однако, в данном случае, это были «пришлые» формирования, которые, в отличие от полиции, были укомплектованы не местными добровольцами, а эвакуированы в Крым с Таманского полуострова вместе с 17-й немецкой армией в октябре-декабре 1943 года. Следует сказать, что это было своего рода уникальное объединение Вермахта, так как 16% (28436 человек) от его общей численности составляли «восточные» добровольцы [16]. В том числе, украинским персоналом были укомплектованы следующие подразделения этой армии (по состоянию на 23 ноября 1943 года) [17]:
I. Части в подчинении штаба 17-й армии:
• 96-й (украинский) строительный батальон (96.Ukrainische-Bau-Bataillon)
• 562-я добровольческая (украинская) хозяйственная рота №562 (562.Ukrainische-Freiwilligen-Nachschub-Kompanie)
• 562-я (украинская) моторизованная хозяйственная рота (562.Ukrainische-Nachschub-Kompanie (mot.))
• 666-я (украинская) моторизованная хозяйственная рота (666.Ukrainische-Nachschub-Kompanie (mot.))
II. Части в подчинении штаба 49-го горнострелкового корпуса 17-й армии:
• 64-й (украинский) строительный батальон (64.Ukrainische-Bau-Bataillon)
• 101-я (украинская) строительная рота (101.Ukrainische-Bau-Kompanie)
• Три роты (украинской) легкой хозяйственной колонны (1-3 Ukrainische-Leichte-Nachschub-Kolonne)
III. Части в подчинении штаба 5-го армейского корпуса 17-й армии:
• 131-й (украинский) строительный батальон (131.Ukrainische-Bau-Bataillon)
• 9-я (украинская) строительная рота (9.Ukrainische-Bau-Kompanie).
В среднем, численность этих формирований равнялась 2140-2780 человек, что, таким образом, соответствовало 7,5-9,7% от общего количества «восточных» добровольцев 17-й армии.
Поскольку украинские роты и батальоны являлись частью германских вооруженных сил, пропаганда идей украинского национализма была в них строго запрещена и пресекалась самым решительным образом.
В апреле-мае 1944 года все эти подразделения погибли в ходе советского наступления, уничтожившего крымскую группировку немцев. И только незначительная часть из них была эвакуирована на территорию Румынии.
В начале 1944 года немцы предприняли запоздалую попытку свести воедино свои усилия по политическому и военному использованию «украинского фактора» в своей оккупационной политике на территории Крыма. В январе этого года Командующий войсками Вермахта в Крыму генерал-полковник Эрвин Йенеке приказал начать подготовку к созданию на полуострове местного правительства. По замыслу немцев оно должно было состоять из представителей трех основных национальностей, населяющих Крым: русских, украинцев и татар. Основой этого правительства должны были послужить органы местного «самоуправления» и соответствующие национальные комитеты. В его компетенцию планировалось передать административное руководство органами гражданской власти, а также командование вспомогательной полицией и частями самообороны. К марту 1944 года местная администрация была, в основном, переформирована согласно этому плану. Однако этим замыслам немецкого командования так и не суждено было исполниться, так как уже в апреле-мае 1944 года Крым был освобожден частями Красной армии [18].
Проанализировав вышеприведенные факты, следует признать, что из попыток украинских националистических организаций проникнуть в Крым и распространить здесь свое политическое влияние ничего не получилось. Это произошло по целому ряду причин. Главными из них, на наш взгляд, являются следующие. Во-первых, как уже было сказано выше, мало кто из крымчан поддержал оуновцев, идеи радикального национализма которых не нашли сколько-нибудь значительного отклика в основной массе населения. Во-вторых, как известно, обе ветви ОУН ненавидели друг друга. Эта их ненависть подчас доходила до прямого физического устранения членов конкурирующей ветви или их выдачи немецким карательным органам [19]. Все это, естественно, не способствовало плодотворной совместной работе мельниковских и бандеровских походных групп на территории Крыма. И, наконец, в-третьих, следует также учесть, что именно в этот период германские оккупационные власти всеми силами начали борьбу с деятельностью ОУН, поставив ее, фактически, вне закона. Причину этого следует искать в тех претензиях на самостоятельность, которые начала высказывать эта организация, после всей той помощи, которую оказали ей немцы. Что же касается разрешения на создание Украинского комитета, то его следует признать чисто немецкой инициативой, к тому же носящей не политический, а пропагандистский характер.
Еще меньших результатов, чем в случае с гражданским населением, националисты добились в деле подчинения своему влиянию украинских добровольческих формирований, входивших в состав немецкой полиции или вооруженных сил. Все факты свидетельствуют о том, что эти формирования находились под полным контролем соответствующих немецких органов, и ни одна из политических групп украинских националистов не имела на них влияния даже в сфере культуры.
В целом же, ни одна из форм украинского национализма не получила на территории Крыма сколько-нибудь серьезного развития, даже в сравнении с организациями других национальных групп.
Примечания:
1. Среди наиболее активных украинских националистических организаций, действовавших в период второй мировой войны, необходимо назвать следующие. Собственно Организацию украинских националистов (ОУН), которая с февраля 1940 г. была расколота на два враждующих между собой крыла: ОУН-Бандеры и ОУН-Мельника. Другой более-менее влиятельной группой украинских националистов следует назвать военно-политическую организацию «Полесская сечь» атамана Тараса Бульбы-Боровца. Каждая из этих организаций создала в 1942-1943 гг. свои воинские формирования, наиболее известными из которых была Украинская повстанческая армия бандеровской ОУН и Украинская народная революционная армия Бульбы-Боровца. На данный момент нет фактов, свидетельствующих о деятельности этих формирований на территории Крыма. Единственным, о чем можно говорить с полной уверенностью, так это только о попытках ОУН установить свое влияние среди местного украинского населения и солдат украинских добровольческих формирований германских вооруженных сил (Гунчак Т. Украïна: перша половина XX столiття. Нариси полiтичноï iсторiï. – К.: Либiдь, 1993. – С. 238-239; Косик В. Україна і Німеччина у другій світовій війні. – Львів: Наукове товариство ім. Тараса Шевченка, 1993. – С. 239, 274-275, 330-331, 408; Шевчук В. Укрианская Повстанческая Армия // Полiтика i час. – 1991. — №11. – С. 78-84).
2. Дуда А., Старик В. Буковинський Курінь в боях за українську державність. 1918-1941-1944. – Київ – Чернівці: Український народний дім в Чернівцях, 1995. – С. 96.
3. Там же. – С. 96-102.
4. Подробнее об этом см.: Косик В. Указ. соч. – С. 112-120.
5. Рёкотов П.В. Органи управлiння на окупованiй територiï Украïни (1941-1944 рр.) // Украïнський iсторичний журнал. – 1997. — №3. – С. 91-92.
6. Косик В. Указ. соч. – С. 221.
7. Там же. – С. 379.
8. Косик В. Указ. соч. – С. 379; Дуда А., Старик В. Указ. соч. – С. 99.
9. Окупацiйний режим в Криму: 1941 – 1944 рр. За матерiалами преси окупацiйних властей / Упоряд. В. М. Гуркович. – Сiмферополь: Таврiя, 1996. – C. 34.
10. Голос Крыма. Орган Симферопольского городского управления. – 1942. — №95. – 27 сентября.
11. Государственный архив Автономной Республики Крым, ф. П – 156, оп. 1, д. 31, л. 103.
12. Вiнницькi вiстi. – 1942. – 25 сiчня; Государственный архив Винницкой области, ф. 5, оп. 138, д. 259, л. 17.
13. Цит. по: Бiлас I. Репресивно-каральна система на Украïнi. 1917-1953: У 2-х кн. – К.: Вiйсько Украïни, 1994. – Кн.2. – С. 280-281.
14. The German Police / Ed. by Antonio J. Munoz. – New York: Axis Europa, 1997. – P. A6.
15. Munoz A.J. German SS, Police, and Auxiliary Forces in Poland: 1944 and The Warsaw Uprising // Axis Europa Magazine. – 1998. — №15. – P. 35.
16. Гуркин В.В., Круглов А.И. Кровавая расплата агрессора // Военно-исторический журнал (далее – ВИЖ). – 1996. — №3. – С. 32.
17. Nafziger G.F. Foreigners in Field Gray: The Russian, Croatian, and Italian Soldiers in the Wehrmacht. – Pisgah, Ohio: Privately Published, 1995. – P. 19-30.
18. Bundesarchiv-Militärarchiv, Freiburg, Deutschland (далее – BA-MA), RH 20. Armeeoberkommandos. Bd. 7: AOK 16 bis AOK 17, RH 20-17/257, bl. 108-110rs.
19. Например, 30 августа 1941 г. в Житомире от руки бандеровца Козия погибли два члена руководства ОУН-Мельника Емельян Сеник-Грибовский и Николай Сциборский, которые прибыли в этот город вместе с «Южной походной группой» (Дуда А., Старик В. Указ. соч. – С. 80).