Menu
Нарукавный знак «Крымский щит» (1942 г.)
Командующий 11-й немецкой армией генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн с «Крымским щитом».
С.Ченнык (Симферополь)
Нарукавный знак «Крымский щит» (1942 г.)
В этом номере мы впервые попробуем обратиться к очень сложной и неоднозначно воспринимаемой многими теме – наградам фашистской Германии периода второй мировой войны. Это не так легко, как кажется. Для многих из тех, кто до сих пор помнит события Великой Отечественной – это символы страшного врага, пришедшего на нашу землю, принесшего в наши семьи невероятное горе и страдания, память о которых, передающаяся из поколения в поколение, не истирается до сих пор, не смотря на все старания некоторых недальновидных общественных деятелей. Но и не говорить об этом тоже будет неправильно – ибо замалчивание порождает мифы, а мифы успокаивают нас и погружают нацию в сон…
Кампания 1941-1942 гг. в Крыму стала одной из наиболее драматичных и кровавых страниц второй мировой войны. Боевые действия на полуострове отличались невероятной динамикой, ожесточенностью и интенсивностью. Признавая их тяжелый характер, командующий 11-й немецкой армией генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн писал в своих воспоминаниях «Утерянные победы»: «…Под Севастополем не только наступающая армия противостояла численно примерно равному обороняющемуся противнику, не только современные средства нападения артиллерии и авиации противостояли укреплениям, прикрытым сталью, бетоном и камнем. Здесь дух немецкого солдата, его храбрость инициатива, самоотверженность боролись против отчаянного сопротивления противника, сила которого заключалась в благоприятном для него рельефе местности, в выносливости и невероятной стойкости русского солдата, умноженной жесточайшей системой принуждения советского режима».[1]
Нарукавный знак «Крымский щит» — трофей И.Сельвинского (из коллекции дома-музея И.Сельвинского в Симферополе)
Учреждение нарукавного знака «Крым»[2]
Боевые действия немецких войск в 1941-1942 гг. на Крымском полуострове существенно отличались от действий вермахта[3] на иных участках Восточного фронта. Помимо невероятной ожесточенности сражений, это был «…один из немногих случаев, когда армия имела возможность вести самостоятельные операции на отдельном театре. Она полагалась только свои собственные силы, но зато была избавлена от вмешательства Главного командования. Кроме того, в этой кампании на протяжении девяти месяцев непрерывных боев имели место и наступательные и оборонительные сражения, ведение свободных операций по типу маневренной войны, стремительное преследование, десантные операции противника, у которого было превосходство на море, бои с партизанами и наступление на мощную крепость».[4]
По дневниковым записям начальника Генерального штаба Германии генерал-фельдмаршала Гальдера можно видеть, какой проблемой стала для верховного командования вермахта упорная оборона советскими войсками Крыма и, особенно, Севастополя. Только когда к началу июля 1942 г. их стойкое сопротивление было в основном подавлено, постепенно превратившись из продуманной системы оборонительных линий в очаговое, Гитлер принял решение об учреждении коллективной награды для всех участников кампании по захвату полуострова. Вид награды не подлежал сомнению — к 1942 г. в германской армии все более популярными становились такие коллективные знаки отличия – как нарукавные щиты. Специалисты утверждают, что к концу этого года было введено самое большое количество наград рейха. Это объясняют чаще всего концом победного шествия вермахта.[5] «Крымский щит» стал одной из многих, связанных с успешной наступательной операцией.
Для продолжения знакомства с немецкой наградной системой необходимо попытаться ответить на вопрос: нарукавный щит – это индивидуальная или коллективная награда? Щиты к 1942 г. не были новым или исключительным явлением в немецких вооруженных силах и, по версии некоторых исследователей, пришли в вермахт из традиций фрайкора,[6] вместе с нарукавными лентами. Но это утверждение спорно, равно как происхождение такого типа наград и их место в наградной системе рейха, сложившейся за короткий срок фашистского режима Адольфа Гитлера, что современные фалеристы трактуют по-разному. К моменту появления исследуемой награды в 1942 г. в дополнение к ранее существовавшим орденам, медалям и знакам были разработаны новые, общее число которых (как военных, так и гражданских) к 1945 г. доходило до 500 видов, существовавших в виде нагрудных или нашейных крестов, орденских звезд, медалей, знаков, нарукавных щитов или лент и др.
На протяжении нескольких предшествующих лет в стране сохранялась традиция награждать специальными нарукавными знаками, «щитами», военнослужащих, принявших участие в наиболее трудных и кровопролитных операциях, опыт и пример которых мог быть использован как наглядный образец исполнения воинского долга на поле боя. Нарукавные щиты являлись официальными памятными знаками, учрежденными в Германии в первые годы второй мировой войны, предназначавшиеся для награждения военнослужащих, личного состава войск СС и полиции, иногда и чиновников, принимавших активное участие в какой-либо военной операции. Они вручались не только военнослужащим всех категорий, а также персоналу военной и гражданской оккупационных администраций. Кроме того:
— они не вручались за конкретное отличие конкретного лица в конкретном боевом эпизоде конкретной кампании: щит мог получить и номер расчета противотанкового орудия, и ездовой одной из удаленных от линии фронта тыловых служб.
— для них не требовалось представление частного командира, в котором отражались бы личные заслуги кандидата на награду. Для получения щита командиры подавали штатные списки подразделений.
— была возможность приобретения награды в торговой сети, как любую другую деталь униформы, хотя и по документу, подтверждающему награждение.
То есть, по своей сути это обычная коллективная награда, как и многие другие (ленты, ленточки, аксельбанты, знаки и прочие), отмечающая не личную храбрость владельца, а его участие в трудной и имеющей важное значение боевой операции (кампании), имевшей или большое стратегическое значение (Кубань, Крым и т.д.) или сопряженной с проявлением массовой стойкости (Холм).
В тоже время есть несколько признаков, которые (весьма косвенно!) не дают возможности считать щиты полноценными коллективными наградами и быть, таким образом, одним из элементов униформы. Например, подпись на каждом удостоверении должностного лица (не требовалась для нарукавных лент). Щит, не покидал униформу владельца при переходе его в другую часть или подразделение, даже если новое место службы не попадало в число имевших права на награждение и оставался на рукаве своего владельца, где бы тот ни находился.
Итак, к 1942 г. в германских вооруженных силах уже были введены в качестве наград «Нарвикский щит» (учрежден 19 августа 1940 г.) и «Холмский щит» (учрежден 1 июля 1942 г.). Этот вид отличия быстро стал настолько популярен и почитаем среди немецких военнослужащих, что нарукавные щиты и ленты носили даже на полевой форме.[7] Первым в ряду подобных наград стал нарукавный знак «Нарвик», учрежденный для личного состава армии, авиации и флота принимавшего участие в захвате норвежского города и порта Нарвик с 9.4.1940 г. по 9.6.1940 г.[8] Дизайн знака разработал некий доктор Кляйн из Мюнхена.
Нарукавный знак «Крым»[9] был ожидаем в Германии. Учитывая специфическое отношение фюрера к наградам вообще, при котором Гитлер смотрел на них через призму собственного опыта солдата-фронтовика первой мировой войны и в этих случаях «…мыслил, как подобает солдату»,[10] не подлежало никакому сомнению, что именно такой знак будет учрежден для войск, сражавшихся в Крыму. Сыграла свою роль не только тяжесть боев с упорно оборонявшимися частями РККА и РККФ, но и стратегическая важность полуострова в планах дальнейшего ведения войны на Востоке. Специальная награда за операцию не могла не появиться и потому, что Гитлер считал овладение Крымом важнейшей задачей весенне-летней кампании 1942 г. Гейнц Гудериан писал позднее, что фюрер «…говорил о необходимости нейтрализовать Крым, «этот советский авианосец для нанесения ударов по румынским нефтеразработкам».[11]
Вечером 1 июля 1942 г. по немецкому государственному радио на всех каналах было передано специальное сообщение верховного главнокомандования вооруженными силами Германии о взятии крепости Севастополь. Одновременно с ним в штаб 11-й армии поступила телеграмма, в которой Гитлер выражал благодарность ее командующему и впервые объявлял об учреждении нарукавного знака:
«Командующему Крымской армией генерал-полковнику фон Манштейну.
С благодарностью отмечая Ваши особые заслуги в победоносно проведенных боях в Крыму, увенчавшихся разгромом противника в Керченском сражении и захватом мощной Севастопольской крепости, славящейся своими естественными препятствиями, я присваиваю Вам чин генерал-фельдмаршала. Присвоением Вам этого чина и учреждением специального знака для участников крымских боев я перед всем немецким народом отдаю дань героическим подвигам сражающихся под Вашим командованием войск.
Адольф Гитлер».
Таким образом, учредив специальную награду и произведя Эрих фон Манштейна в генерал-фельдмаршалы, фюрер очень высоко оценил взятие Севастополя. «Он рассматривал завоевание всего Крыма как крупный успех вермахта и считал эту победу основой для дальнейших удачных сражений в текущем году».[12] По утверждению К.Веденира (автора книги «Войсковая группа «Юг»): «…Победа 11-й армии была отпразднована Гитлером сверх всякой меры. По всей армии последовало награждение Крымским щитом». Однако немецкий солдат к этому времени был настолько утомлен боями, что у героев Крыма чаще всего вырывался вздох: «Скорее бы закончилась эта война».[13]
После получения официального сообщения генерал Манштейн сделал все, чтобы событие было обставлено с максимальной торжественностью. Командующий провел торжественную церемонию в честь учреждения новой награды для подчиненных ему войск – «Крымского щита». Принять участие в ней были приглашены все офицеры до командира батальона включительно, а также рядовые, унтер-офицеры и офицеры, имевшие такие ордена, как Рыцарский крест или Золотой немецкий крест. Она состоялась в парке бывшего царского дворца в Ливадии.[14] Во время приема произошел инцидент, весьма испортивший настроение собравшимся, виновниками которого стали советские летчики, безразличные к проявлениям чуждой тевтонской сентиментальности. Как пишет в своей книге М.Морозов: «Тайну встречи при столь большом скоплении народа сохранить не удалось. Между 17.54 и 18.06 семь ДБ-3 и пять ПЕ-2 ВВС ЧФ сбросили на бывший царский дворец четыре ФАБ-1000, 32 ФАБ-100, 75 осколочных и 33 зажигательных бомбы. Летчики донесли, что они наблюдали «одно прямое попадание ФАБ-1000 по дворцу, здание разрушено». К счастью, они ошиблись – все бомбы упали мимо, иначе негде было бы главам союзных держав проводить конференцию в феврале победного 1945 года».[15]
Вопреки бытующему мнению на самой церемонии щиты не вручались. 1 июля является лишь датой, когда войскам было объявлено о награде. Официально учрежден щит был несколько позднее, 25 июля 1942 г. (Zusatzbestimmungen des Oberkommandos der Wehrmacht vom 25. Juli 1942). Этот день можно считать действительной датой рождения награды. Указом руководства рейха утверждались правила награждения, вручения и ношения щита. Они были опубликованы 7 августа 1942 г в сборнике правительственных документов Германии №83 от 25.7.1942 г. (Reichsgesetzblatt vom 7. August 1942 Nr. 83 Seite 487) за подписями Гитлера и начальника верховного командования вермахта генерала Вильгельмом Кейтелем, набрав, таким образом, силу закона и став официальной датой.
31 июля 1942 г. вышел приказ о включении Крымского щита в перечень наград вермахта. Вместе с этим знаком туда же включались два уже существовавших щита, а так же медаль для восточных народов.
Нововведенный знак отличия быстро поступил в войска. Оперативно было налажено его вручение, проводившееся согласно поданных командирами частей представлений по утвержденным ими же спискам.
Дизайн и производство знаков.
Нарукавный знак «Крым» представлял собой щит «типичной формы»[16] (в геральдике – ближе к испанскому типу), изготовленный штамповкой из желтого листового металла. Как вариант: из листового железа и цинка.[17] В его верхней части располагался имперский орел, державший в лапах венок со свастикой внутри. Справа и слева от венка были даты «1941» и «1942», означавшие начало и завершение боев в Крыму. В центре и нижней части знака помещалось изображение Крымского полуострова и надписью «KRIM». На нем обозначались точками шесть основных городов (Симферополь, Севастополь, Евпатория, Керчь, Феодосия, Ялта). Размеры «Крымского щита» составляли в среднем 6,2 см. на 5,2 см. Он имел вес от 13 до 25 грамм (в зависимости от типа металла и технологических особенностей производства). Размеры матерчатой подкладки были установлены 68 на 76 мм. Некоторые щиты были плоские (как большинство современных подделок), некоторые слегка изогнуты. Прижимная пластина изготавливалась из магнитной стали или цинка с вырубленными круглыми отверстиями.[18]
Немецкие историки считают, что дизайн «Крымского щита» был лучшим из всех нарукавных щитов, учрежденных во время войны.[19] По мнению некоторых из них, появление «семейства» нарукавных щитов в наградной системе Германии стало новым словом в искусстве военной геральдики.[20]
Знак носился на левом рукаве в его верхней части. Кстати, в отличие от «николаевского маразма» процветавшего в Советской Армии, когда каждый, кто служил в ней наверняка помнит всякие хитрые приспособления для измерения расстояний и проч., а также бессонные ночи перед бесконечными строевыми смотрами, указывалось только место крепления. Щит имел матерчатую подкладку из ткани, цвет которой мог быть разным в зависимости от принадлежности военнослужащего к тому или иному роду войск.. В пехоте наиболее распространенным был стандартный армейский серо-зеленый «фельдграу», в танковых, в авиационных частях и в ВМФ его носили обычно на черной, серо-голубой или темно-синей тканевой подкладке соответственно. Хотя ближе к концу войны встречались знаки, которые имели простую подкладку из обычного плотного картона.
На основании указа 25.7.1942 г. были изданы приказы командующих военно-морским флотом (Ausfuhrungsbestimmungen des Oberkommando der Kriegsmarine vom 25. August 1942), военно-воздушных сил (Zusatze des Oberbefehlshabers der Luftwaffe 6. 8. 1942). Они не были копированием приказа вермахта, а учитывали особенности униформы и традиции других родов войск. По пункту 5 «Дополнения по частям Люфтваффе» для всех видов униформы были предусмотрены 3 знака. В немецком флоте, в связи с присущим ему многообразием форм одежды, присущим морякам, правила ношения знака устанавливались отдельно для офицеров, фельдфебелей и матросов. Как правило, эти документы лишь дополняли правила ношения знака в соответствии с особенностями униформы того или иного вида вооруженных сил. Например, в ВВС разрешалось наличие щита на летных куртках. Однако практически нет снимков, где бы пилоты его на них носили. Вероятно, они обоснованно опасались, что любой металлический предмет может создать определенные проблемы, в случае, например, вынужденного покидания поврежденной машины. В частях СС правила вручения и ношения знака не отличались от принятых в армии.
Не остались обделенными и функционеры национал-социалистической партии Германии. Таковых в Крыму во время боев за полуостров тоже оказалось не мало. В основной массе они составляли аппарат Министерства пропаганды и вели работу с населением на оккупированных территориях. 14 августа 1942 г. вышел указ по партии № 56/42 «Ношение Крымских щитов на партийной униформе», который был подписан партийным руководителем рейха Мартином Борманом.[21]
Естественный вопрос: а если солдат или офицер в ходе войны перебрасывался на другие участки фронта, где принимал участие в боевых операциях, за которые также устанавливался нарукавный знак? Для вермахта, некоторые части которого, особенно авиационные и танковые, как пожарные команды метались, особенно на заключительном этапе войны, с одного участка Восточного фронта на другой это было не таким уж редким. Например, у многих солдат и офицеров 50-й пехотной дивизии были Крымский и Кубанский щиты. В таком случае, при наличии у военнослужащего иных нарукавных знаков, они должны были носиться ниже или выше.[22] Получить больше трех не удалось бы в силу самой географии войны. На сохранившихся фотографиях мы можем видеть, что это требование соблюдалось далеко не всегда. Всевозможные отклонения от установленных правил встречались повсеместно.
Награду можно было носить на гражданской одежде, но в этих случаях должна была использоваться его уменьшенная копия, крепившаяся при помощи булавки. Ее размер составлял не более 20 мм. Носилась она на левом лацкане костюма.[23] Миниатюры допускались к ношению и на партийной одежде. Есть, по крайней мере, одна фотография, на которой изображен человек в униформе нацистской партии с миниатюрой «Крымского щита» на груди. В тоже время правила регламентировали и ношений оригинала знака на униформе партии. В этом случае он должен был располагаться на 2 см. выше нарукавной повязки со свастикой.
Материал знака не был чистой бронзой, а лишь содержал ее компоненты. Точная марка материала жестко не определялась. В любом случае знак никогда не изготавливался из магнитных нецветных металлов с напылением бронзы.[24] Щиты незначительно отличались по характеристикам материала, из которого они были изготовлены, что, скорее всего, можно объяснить тем, что производились они на различных предприятиях или мастерских. Известно как минимум 4 производителя знака, хотя их число могло доходить до 7-10 (возможно и больше, на некоторых сайтах коллекционеров фалеристики говорят и о цифре 20). В их числе: Вильгель Доймер в Люденшайде (Wilhelm Deumer, Ludenscheid), Фридрих Орт в Вене (Friedrich Ort, Wien), Josef Feix & Sohn (JFS), завод DHM в Берлине. У различных изготовителей были и различные приспособления для крепления к форменной одежде. В основном это были кламмеры, но встречались и иные варианты.
Каждый щит упаковывался в пакет из бумаги (самого различного цвета: от черного до зеленого). На пакете была надпись с наименованием награды, штампом фирмы-производителя. Упаковка была такой же, как и для медали «Зимняя кампания на Восточном фронте 1941-1942 гг.».[25]
Награждение знаками, их вручение и приобретение.
Основаниями для награждения «Крымским щитом», принятыми 25 июля и утвержденными главным командованием вермахта 17 августа 1942 г. были участие в следующих военных операциях на территории Крыма и Южной Украины :
К основным сражениям относились:
Понятие «Крым», служившее географическим основанием для получения знака, не ограничивалось территорией непосредственно Крымского полуострова, а проходило с севера по линии Геническ — Перекоп, включая, таким образом, и прилегающие к полуострову территории Таврии.[26] Это дало возможность получения награды военнослужащими соединения СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», которым командовал Зепп Дитрих. Эсэсовцы обеспечили возможность прорыва в Крым частям 11-й армии, но после боев у Ишуни и на Перекопе были переброшены под Ростов. На полуостров они почти не входили, хотя самоходные орудия СС позднее участвовали в боях за Керчь. Эти кавалеры награды кроме своего упорства в наступлении отметились и зверствами по отношению к пленным, которых, не сильно мучаясь совестью, предпочитали расстреливать. Один из таких, получивших «Крымский щит», тогда командир разведывательного батальона «Лейбщтандарта» Курт «Панцер» Майер впоследствии был судим за расстрел своими подчиненными американских военнопленных в Арденнах в 1944 г. Там он относительно легко отделался: демократические европейцы, посожалев о гибели своих солдат в Мальмеди, даже не вспомнили более 4000 советских, уничтоженных ими в Таврии.[27] Сам Дитрих все свои награды снял, когда в 1944 г. в боях на Балатоне получил явно неадекватный приказ Гитлера (по телефону через Гиммлера) о необходимости прорыва позиций русских для того, чтобы снять награды с тел погибших офицеров 6-й танковой армии. Услышав это, Дитрих сорвал свой Рыцарский крест с шеи, швырнул его в угол комнаты и ушел. Один из адъютантов подобрал крест и ушел вслед за Дитрихом.[28] Неизвестно куда дел свои награды бывший командир «Лейбштандарта»,[29] но «Крымского щита» с тех пор на его рукаве нет ни одном из известных фото.
Кроме самоходчиков знак имели саперы «Лейбштандарта» и артиллерийский полк.
Право окончательного утверждения представлений для награждения согласно указа от 7 августа 1942 г., предоставлялось генерал-фельдмаршалу Манштейну. Лишение знака могло быть произведено только приказом начальника верховного командования вермахта.
К награждению знаком были представлены в общей сложности более 120-150 тысяч человек, которым было выдано более 250 тысяч знаков (некоторые источники приводят более точную цифру – 210000). В том числе вермахту и войскам СС принадлежали 180 тысяч выданных знаков. В действительности, вероятно, что выдано было значительно большее число знаков. Автор книги «Крымский щит» Саша Вебер считает, что Манштейном к 1 октября 1943 г. было подписано 300000 представлений (естественно, не лично, а факсимильно).[30] Общий тираж «Крымских щитов» по различным данным мог достигать 1,5 млн. штук, но точная цифра неизвестна (1 млн. По Веберу).[31] Все равно точность всех данных о количестве врученных, выданных и произведенных наград относительная. Но, согласимся, цифра не малая.
Некоторое число наград было выдано не за подписью Манштейна, а непосредственно верховным командованием вермахта. Большей частью это были награждения тех, кто по какой-либо причине к концу 1942 г. уже не находился в Крыму или в составе 11-й армии (откомандированные, получившие направление в другие части, направленные на учебу в Германию и т.д.).
Таким образом, основную массу награжденных составляли, конечно, солдаты и офицеры 11-й полевой армии генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна. В ее основной состав входили: 30-й армейский корпус генерала Зальмута (позднее генерала Фреттера-Пико), включавший 22-ю Нижнесаксонскую (генерал Вольф), 72-ю (генерал Мюллер-Гебхард) и 170-ю (генерал Зандер) пехотные дивизии, 54-й армейский корпус генерала Ганзена, включавший в себя 46-ю (генерал Маттенлотта, сменивший отданного под суд генерала Шпонека), 50-ю (генерал Шмидт), 24-ю (генерал барон фон Теттау) и 76-ю пехотные дивизии. В ходе боев в Крым были переброшены 22-я танковая дивизия (генерал Вильгельм фон Апелль), 28-я легкая пехотная дивизия (генерал Зингбур), несколько отдельных моторизованных бригад и отдельных батальонов. Находившаяся на полуострове 73-я пехотная дивизия в октябре 1941 г. была переброшена под Ростов, но, не смотря на кратковременное пребывание в Крыму, значительная часть ее личного состава, несомненно, имела право на получение «Крымского щита» (например, получившие ранение).[32]
Одна из перечисленных дивизий вполне могла остаться без нарукавного знака. В конце декабря 1941 г. – начале января 1942 г. командир 46-й пехотной дивизии генерал-лейтенант граф фон Шпонек без приказа отвел свои части от Феодосии. Военный трибунал ставки фюрера, проводившийся под председательством рейхсмаршала Геринга, приговорил графа фон Шпонека к лишению званий, орденов и смертной казни. Но если бы дело ограничилось только командиром. Гнев командования пал и на всю дивизию.
«В начале января 1942 г. командиров четырех ее полков вызвали в штаб дивизии. Бледный командир дивизии генерал-лейтенант Гимлер дрожащим от волнения голосом зачитал им телетайпное сообщение, полученное из группы армий. Там говорилось следующее: «Ввиду вялой реакции на высадку русских на Керченском полуострове, а также преждевременного отступления с полуострова, я объявляю 46-ю дивизию лишенной солдатской чести. Награждения и повышения в звании под запретом до поступления отменяющего приказа. Подпись: генерал-фельдмаршал Рейхенау».
Но в конце января 1942 г. преемник Рейхенау, генерал-фельдмаршал фон Бок подписал приказ, реабилитировавший дивизию.[33]
В числе получивших «Крымский щит» были не только военнослужащие 11-й армии, но и личный состав 8-го воздушного флота, немецкие моряки, служащие различных пропагандистских структур, подразделений безопасности и административных органов, обеспечивавших тыл армии. В это число вошли солдаты и офицеры воинских частей, не входивших организационно в состав войск воевавших в Крыму, но придававшихся им на определенное время для выполнения специальных задач. К наиболее известным из таковых можно отнести 672-й отдельный тяжелый артиллерийский дивизион, который более известен под наименованием дальнобойного орудия «Дора», 300-й отдельный танковый батальон радиоуправляемых взрывающихся танков «Голиаф» капитана Вайке и подразделение (взвод) диверсионного полка «Бранденбург 800». В состав последнего входили в большом числе и этнические русские в основном из числа эмиграции[34] — те немногие не немцы, которые были награждены нарукавным знаком «Крымский щит».
Получили право на «Крымский щит» и авиационные соединения IV и VIII авиационных корпусов (командующие генералы авиации Курт Пфлюгбайль и Вольфрам фон Рихгтгофен), c начала 1942 г. «Специальное командование Крым» (командующий генерал авиации Риттер фон Грайм), с 18 февраля 1942 г. “Fliegerfuhrer Sud”, включавшие в себя в разное время: I/ StG77, II/ StG77, III/StG77, I/JG3, III/JG3, II/JG52, III/JG52, II/JG77, III/JG77, III/LG1, 3/LG2, I(J)/LG2, I/KG27, II/KG26, II/KG27, I/KG51, II/KG51, III/KG51, I/KG76, III/KG76, I/KG100, 3(F)121, 4(F)122, 3(H)11, 3(H)13, 4(H)31, Westa76 и др.,[35] постоянно действовавшие в Крыму или временно перебрасывавшиеся туда для обеспечения завоевания немцами превосходства в воздухе и непосредственной поддержки флота и сухопутных войск.
Указаний на предоставление права награждения знаком военнослужащих 3-й румынской армии, итальянских моряков, солдат и офицеров других государств, а также членов различных национальных формирований воевавших в Крыму, пока не обнаружено. Хотя некоторые авторы и утверждают, что «Крымский щит» предназначался и для награждения сателлитов Германии, воевавших в Крыму. Это ошибка, которая кочует из одного издания в другое.[36] С уверенностью можно сказать, что немцы этим знаком никого из них не награждали. Считается, что единственными иностранными военнослужащими, получившими награду, были солдаты и офицеры из числа хорватских добровольцев, воевавших на стороне гитлеровской Германии. Это возможно, так как организационно их подразделения входили в структуру немецкой армии, авиации и флота, а непосредственно в Крыму хорватские моряки входили, в том числе, и в состав немецких корабельных экипажей. Они подчинялись немецкому командованию и национальный характер имели только номинально, в отличие от румынских или итальянских. К таковым можно отнести личный состав 23-й военно-морской флотилии, имевшей на вооружении трофейные советские корабли.
У румын, получивший знак в золоте Антонеску, все-таки не единственное исключение из правил. Автор мемуаров о своем участии в захвате Крыма и второй мировой войне — бывший румынский офицер Ион Валериу Эмилиан неоднократно утверждает, что на рукаве его мундира был «Крымский щит».[37] Однако, эта награда появляется у него уже после капитуляции Румынии и во время его службы у немцев в частях СС. Подлили масла в огонь американские военные историки, для которых стало подозрительным гигантское число наград у бывшего румынского капитана. Возможно, что и щитом Эмилиан обзавелся уже во время «немецкого» периода своей военной биографии. Но не будем исключать и возможность того, что отдельные немецкие командиры могли протаскивать через списки своих подразделений и отдельных, наиболее преданных, представителей союзников, коим, несомненно, был и Валериу Эмилиан.
Не обошли и структуры гестапо, в том числе личный состав штаба СС «Крым» айнзатцгрупп «Ц» и «Д». «Крымский щит» получили все подразделения абвера (Абвер-2 и Абвер-3), входившие в состав группировки на полуострове. Из состава Абвер-2 это был личный состав одного из подразделений вышеупомянутого полка «Бранденбург-800». Из Абвер-3 – Маринен Абверштелле «Крым», Абверштелле «Крым», а также другие структуры, созданные для разведывательной, контрразведывательной и диверсионной деятельности из состава группы армий «Юг».[38]
Существовал оригинальный вариант знака, изготовленный из золота, который генерал Манштейн вручил лично главнокомандующему румынской армией маршалу Иону Антонеску в день его рождения. С этой целью Манштейн прибыл во время своего отпуска в Бухарест. Конечно, как это всегда бывает, награждение румынского лидера имело цель не только наградить его за полководческие заслуги, а, прежде всего, в условиях усложнившейся военно-политической обстановки напомнить таким образом о былом единстве в боях против Красной Армии в Крыму и выразить надежду Германии на продолжение военного союза. Немецкий военный историк Пауль Карель дает свою версию этого события. В начале лета 1943 г. немецкий посол в Румынии Килингер получил секретную телеграмму из Берлина в которой говорилось, что генерал-фельдмаршал Манштейн прибудет на следующий день в Бухарест для личной встречи с Антонеску, для вручения в честь годовщины взятия Севастополя золотого нарукавного знака «Крымский щит». Румынский диктатор выразил желание принять Манштейна на следующий день (3 июля 1943 г.) в 16 часов на своей загородной вилле. Благодаря посла, Антонеску сказал: «Крымский щит» является большой честью для меня, господин посол, но гораздо важнее встреча с фельдмаршалом Манштейном и возможность поговорить о современном военном положении».[39]
Но есть другая версия, совершенно меняющая смысл факта личного вручения награды именно Манштейном, но об этом несколько ниже. Второй аналогичный знак получил сам командующий 11-й армией. Иногда его ошибочно называют высшей степенью, хотя эта награда, как и остальные, ей подобные, не имела деления по степеням. «Крымский щит» Манштейну был вручен чинами его штаба, а не фюрером, как утверждают некоторые источники. На всех фотографиях генерал-фельдмаршала, сделанных после 1942 г. на левом рукаве его мундира присутствует эта награда. Именно ее можно увидеть в момент рукопожатия Гитлера и Манштейна в Запорожье во время прибытия фюрера на Восточный фронт. Насколько известно, это первая их встреча после взятия Крыма.
Кстати, золотой вариант нарукавного знака «Крымский щит» был не единственным во время второй мировой войны выполненным из этого металла. Например, командир итальянской Х флотилии МАС капитан I ранга Валерио Боргезе также носил изготовленную из золота эмблему флотилии на левом рукаве своего мундира.
Награждение подтверждалось специальным документом, в котором указывалось наименование награды – «Крымский щит», воинское звание, имя награжденного и дата награждения. Все это заверялось печатью и факсимильной подписью командующего 11-й армией генерал-фельдмаршала Манштейна. Вариантов удостоверения существует множество. На некоторых экземплярах удостоверения наносилось и изображение знака, другие оформлены весьма скромно. Если на момент награждения в части не было по тем или иным причинам специальных бланков, то такой документ печатался на стандартном в германской армии формате А5 для пишущих машинок, но наличие печати и факсимиле было обязательным. Текст документа начинался общепринятой для всех германских наградных удостоверений надписью: «Именем фюрера».
Когда военнослужащему подписывали приказ о награждении, он получал в штабе своей части нарукавный знак. Чаще всего награждения проводились торжественно, с построением всего личного состава. Полагались тем, чьи представления были утверждены, до 5 штук «Крымского щита» для ношения на различных видах форменной одежды. Большее число в случае потребности можно было заказать в так называемой сети LDO – военно-торговой организации, занимавшейся снабжением германской армии. Для этого требовалось предъявить документы, подтверждающие награждение. Вручались «Крымские щиты» в специальных пакетах, как правило, из обычной упаковочной бумаги низкого качества с написанным на них наименованием знака (не всегда).
Официально нарукавные знаки вручались до 1 октября 1943 г.[40] В тоже время некоторые награждения проводились и после этой даты.
Не были забыты и ближайшие родственники погибших, которым вручался одни экземпляр «Крымского щита» вместе с удостоверением. В этом случае они получали официальное письменное уведомление, а отметка о посмертном награждении ставилась в присланные ранее документы погибшего.
Значение знака. Использование знака в частях вермахта, люфтваффе и кригсмарине.
В солдатской среде гитлеровской армии «Крымский щит» был одной из наиболее почетных наград, которая не только носилась на обмундировании, но и на боевой технике. Достоверно известно, что его стилизованный вариант наносила на фюзеляжи в 1942-1943 гг. «Береговая авиационная эскадрилья «Крым» (Kustenstaffel “Krim”) из состава Люфтваффе, базировавшаяся на аэродромы Багерово и Сарабуз. Он был ее официальной эмблемой вплоть до расформирования в 1944 г. Эмблема полностью повторяла рисунок щита, но имперская символика и даты на ней отсутствовали.
«Крымский щит» по предложению начальника штаба сформированной 27 ноября 1942 года армейской группы «Дон» генерал-майора Фридриха Шульца стал ее тактической эмблемой и наносился на технику управления группы. В состав ее штаба вошел практически в полном составе оперативный отдел 11-й армии.[41] Туда же были переброшены некоторые из частей, ранее входивших в состав 11-й армии генерал-фельдмаршала Манштейна.
Известно изображение двух вариантов эмблемы армейской группы «Дон»: раннего и позднего. Для войсковых соединений и частей группы, многие из которых сражались в Крыму, это было не лишним моральным стимулом, подчеркивающим былые боевые заслуги. Только два нарукавных знака использовались во время войны как тактическая символика соединений и частей в гитлеровской армии. Это были «Крымский» и «Кубанский» щиты. Правда, в советской литературе трудно найти подтверждение этому, но, по крайней мере, единственная ссылка все-таки есть. В книге В.Василенко и С.Краснова «В огненном кольце» пишется о том, как «…гвардейцы генерала Симоняка с презрением смотрели на поверженные немецкие пушки, на стволах которых был нарисован «Крымский щит» в знак захвата черноморской крепости. Теперь эти щиты валялись у ног бесстрашных советских воинов…».[42]
Для самого Эриха Манштейна этот знак всю войну служил напоминанием о самой трудной, громкой и значительной из его побед.
Моральное значение, которое имел этот знак отличия весьма велико: «…те, кто позднее смеялся над всевозможными знаками, введенными Гитлером во время войны, не могут даже представить себе, какие чудеса совершали наши солдаты в ходе этой долгой войны. Во всяком случае, такие знаки, как, например «Знак за участие в рукопашном бою» или выданный солдатам 11-й армии «Крымский щит», солдаты носили с гордостью».[43]
«Третьего апреля 1944 года я покинул наш штаб в Лемберге (Львов). Все мои верные соратники собрались на вокзале для прощания. Когда поезд уже тронулся, прозвучали еще последние слова, обращенные ко мне. Кричал их мой пилот обер-лейтенант Лангер. Как часто в самых трудных условиях погоды он уверенно пилотировал самолет со мной на борту! Теперь он попросился в истребительную авиацию, в рядах которой ему суждено было погибнуть смертью летчика. Я воспринял его слова как последнее послание верности моих товарищей. Вот они: «Господин фельдмаршал! Мы убрали сегодня с машины Крымский щит – наш знак победы!».[44]
Вот, кстати, еще одно упоминание об использовании на боевой технике Крымского щита как тактического символа. Этот эпизод из биографии фельдмаршала Манштейна некоторые немецкие авторы приводят и как пример трепетного отношения немецких солдат к своему командующему и как протест против его устранения от командования.[45]
После окончания второй мировой войны «Крымский щит» по-прежнему оставался одной из популярнейших наград среди ветеранов вермахта. Однако денацификация, проходившая в ФРГ и ГДР, вынудила убрать нацистскую символику. 26 марта 1956 г. кабинет министров ФРГ законодательно утвердил решение №98 от 28 сентября 1955 г. По нему отныне запрещалась всякая национал-социалистическая атрибутика, в том числе и ношение ее на наградах и элементах униформы.[46] Естественно, что «Крымский щит» попал в число запрещенных. В Восточной Германии и без официальных указаний ношение знака с символикой рейха могло привести к большим проблемам.
С этого времени подлинные щиты стали храниться только в лучшем случае, чтобы избежать неприятностей с властью, в домашних коллекциях. Однако был найден вариант, позволивший ветеранам боев за Крым вновь надеть свои знаки отличия. В 1957 г. в ФРГ для них была выпущена с использованием подлинных штампов партия знаков, которые отличались от своих предшественников отсутствием свастики и имперского орла, запрещенных в послевоенной Германии. К ним прилагались вновь созданные бланки награждений. Некоторые знаки изготавливались после войны по частным заказам и представляют собой лишь видоизмененную копию. Тоже самое было применено и для миниатюр. Как правило, на них также отсутствуют нацистские и имперские символы. Отдельные ветераны носили уменьшенную миниатюру знака на орденских планках, при этом цвет ленты соответствовал цвету подкладной ткани.
Интересно, что если с 1945 по 1957 гг. запрещалось ношение всех наград рейха, то после денацификации их ношение было разрешено, но при условии отсутствия свастики и другой имперской символики.
Нарукавный знак «Крымский щит» стал одним из самых массовых в семье аналогичных наград германской армии. Ни один из других знаков не мог сравниться с ним по количеству награжденных. Среди награжденных им кроме вышеупомянутых Манштейна и Антонеску был самый молодой генерал армии Германии во второй мировой войне Эрих Беренфенгер, командовавший под Севастополем батальоном, а затем исполнявший короткое время должность коменданта г.Ялты в октябре 1942 г. Щит получил один из асов истребительной авиации Герман Граф, имевший на своем счету 212 побед, ставший затем, находясь в советском плену, одним из активистом антифашистского комитета «Свободная Германия».
«Крымский щит» был на рукаве мундира молодого солдата вермахта Генриха Белля, ставшего после войны одним из наиболее известных немецких писателей.[47] Этот участник сражения за Крым, стал впоследствии одним из великих гуманистов ХХ в. Белль отважился на признание собственной симуляции на фронте с целью уклонения от боя и эвакуации в тыл.
В 1966 г. во время церемонии похорон бывшего генерала вермахта Дитриха Хольтица, ставшего известного тем, что в августе 1944 г. он отказался выполнить приказ Гитлера, предписывавший ему начать уничтожение Парижа, перед угрозой взятия его союзниками, среди его наград находился и «Крымский щит». Во время боев за Севастополь Хольтиц командовал полком в 22-й пехотной дивизии. Именно его солдаты первыми вошли в город, переправившись через Севастопольскую бухту, и завязали бои на улицах. Не будем придавать рыцарский облик этому человеку, запретившему в ходе боев за Севастополь предавать земле тела советских матросов. Думаю, что его благородство по отношению к французской столице было вызвано, на самом деле, единственным желанием – не оказаться перед расстрельным взводом.
Отношение к награде у военнослужащих Красной Армии.
Советские солдаты по-разному относились к противнику, имевшему на рукаве «Крымский щит». Хорошо поставленная пропаганда РККА не могла оставить не отмщенными трагедию Севастополя и Крыма 1942 г. И хотя известное стихотворение Бориса Лихарева появилось еще в 1941 г.,[48] именно с 1944 г. года немцам пришлось воочию убедиться, что час расплаты пришел, а «… Мы не Париж, не Дания».[49] Первыми «взвыть» пришлось тем немецким солдатам и офицерам, чьи награды были связаны с трагедиями Красной Армии 1941-1942 гг. И тут Крым был не на последнем месте. Естественно, что наличие любых наград за кампанию, тем более такой как нарукавный знак «Крым» не оставалось незамеченным. Их фиксировали при допросах военнопленных: «Унтер-офицер 24-й пд. Пауль Герман, обладатель медали «Крымский щит», заявил: «На севастопольском участке с декабря 1941 г. по июнь 1942 г. дивизия понесла большие потери».[50]
Но фиксация — это дело профессионалов-разведчиков. В некоторых случаях «Крымский щит» искали специально. По воспоминаниям советских участников боев за Крым, некоторые из солдат и офицеров Красной Армии старались найти среди пленных немцев ветеранов кампании 1941-1942 гг. Особенное удовольствие это доставляло бывшим севастопольцам, вновь столкнувшимся с уже знакомыми противниками. Иногда этот поиск «старых приятелей» доходил до абсурда. Но в любом случае «немецким товарищам» было желательно, чтобы их не узнали, в противном случае они приобретали проблемы.
Во время сражения за Севастополь в мае 1944 г. командир 77-й стрелковой дивизии генерал (тогда еще полковник) А.П.Родионов приказывал своим подчиненным выискивать среди пленных награжденных «Крымским щитом» и доставлять к нему. Поэтому при осмотре каждой партии пленных, он «…спрашивал переводчика, нет ли среди них «кадровиков», старослужащих сто одиннадцатой дивизии с нарукавными знаками «За Крым…», постоянно напоминая при этом своему начальнику разведки: «…Смотрите, не упустите мне «кадровиков»! Собрать все знаки «За Крым». Это нужные трофеи. Я хочу посмотреть, сохранился ли кто-нибудь из тех завоевателей…».[51] Дивизионный разведчик, выполняя приказ комдива, выдвинулся к месту, в котором собирали остатки немецкой дивизии, сдавшиеся в плен.
Когда начальник разведки прибыл на место разгромленного в Дергачах штаба 111-й немецкой пехотной дивизии, он застал весьма колоритную сцену, происходившую у разоренных блиндажей.
«…Возле шоссе стояла группа пленных офицеров. Это и было ядро дивизии. Какой-то пожилой рязанец, взмокший, седой от пыли, срывал с них нарукавные знаки «За Крым» и бросал на дорогу; на шоссе росла горка бронзовых карт Крымского полуострова, эмблема «покорения Крыма», учрежденная Гитлером в июле 1942 года».[52]
Очень интересная, символичная, можно сказать даже, показательная, ситуация, но возникает естественный вопрос: как могла 111-я пехотная дивизия оказаться в Крыму в 1941-1942 гг., если она находилась совершенно в другом месте и никогда не входила в состав 11-й армии? В 1944 г. солдат и офицеров с «Крымским щитом» на рукаве можно было чаще встретить на одном из участков южного или центрального фронта, чем в Крыму. Та же 111-я дивизия воевала с 1941 по 1943 гг. под Киевом, Полтавой, в Донбассе, под Ростовом и на Кавказе, прежде чем быть разгромленной в Крыму под Севастополем, куда она впервые попала в марте 1944 г. отходя с Кавказа в составе 17-й армии. Кому, как не начальнику разведки дивизии нужно было знать это?
А вот в Прибалтике, где 77-я сд воевала в конце 1944 — начале 1945 гг. подобное могло произойти вполне. Возможно, что В.Рудный или путает географию события, или умышленно переносит его из Прибалтики в Крым чтобы усилить смысловую нагрузку.
Желание сорвать с рукава пленного немца «Крымский» или иной щит, судя по воспоминаниям, как советских офицеров, так и бывших военнослужащих вермахта, было похоже на самоцель. И не нужно все сваливать на сметающие на своем пути цивилизацию «азиатские орды», о которых так любят говорить некоторые современные, особенно западные, историки. Немцы в 1941 г. пришли в Крым явно не «пивом торговать». Красная армия заслуженно мстила. Подобным образом «Крымский щит» стал трофеем выдающегося советского лирика Ильи Сельвинского. В своих записках он описывает, как во время капитуляции вермахта в Курляндии в 1945 г. лично сорвал его с рукава пленного немецкого офицера. Этот трофей до сих пор служит экспонатом Крымского республиканского краеведческого музея. Кстати, в Курляндии блокированные там солдаты — ветераны Крымской кампании – иногда, перед сдачей или при угрозе попадания в плен, зарывали свои награды в землю, делая это даже с некоторой торжественностью.[53]
И.Сельвинский «Кандава» (1945 г.)
Восьмого, накануне Дня Победы,
германская 172-я
дивизия кандавского плацдарма
прислала своего парламентера
под белым флагом: «Если пал Берлин,
что толку в неприступности Кандавы?».
Командующий с этим согласился
И два автомобиля марки «ЗИС»,
Поставив красный вымпел, покатили
Через передовую – в глубину
Немецкой обороны.
Вот река
По имени Абава. Голубая,
Она через неделю стала б красной.
Березовая рощица над ней –
Она из белой черною бы стала.
И, наконец, Кандава-городок,
Который бы через пятнадцать дней
Остался лишь в оперативной сводке.
На первой же стене большого дома
Окликнул, точно голос часового,
Готическими буквами девиз:
“Sieg oder Tod!”.
По уличке шагали
под барабан и пикколо солдаты,
карикатурно отбивая шаг.
Фашистский офицер на курц-галопе
С ленивым видом их окинул взглядом
И, угадав «тотальщиков», брезгливо
Ленивый взор свой перевел на нас.
Приятно было видеть, как монокль
От изумленья соскользнул с орбиты,
И лейтенант, ловя его губой,
Панически следил за нашей пылью,
Стараясь, видимо, запомнить номер
На всякий случай.
А на перекрестках
Торчали патрули комендатуры
И, тоже ничего не понимая,
На всякий случай отдавали честь.
Опять блеснула сизая Абава,
Еще не ставшая кровавой.
Снова
Пошли на встречу белые березы…
И вдруг открылся мокрый, как палитра,
Огромный,
Яркий,
Круговой плацдарм,
Где в три ручья текла струя ромашки,
Несущая запекшиеся пятна
Кровавых маков.
А на том плацдарме
Германская дивизия стояла,
Построенная в виде западни.
Нас было семь советских офицеров
при генерале В. От наших линий
Нас отделяли два часа езды.
На нас глядело десять тысяч глаз.
Полкилометра ножевых штыков
Переливались синевой Абавы
И вспыхивали серебром.
Машины
Остановились. Генерал сошел
И поглядел из-под руки на строй.
Еще не видя лиц, он оценил
Новехонькие куртки и фуражки,
Новешенькие сумки и ботинки
И новое оружие. Пред нами
Стояли своры молодых убийц,
Которые не помнили о Гете,
Которые о Канте не слыхали,
Которые считали, что Бетховен
Был парикмахером на Фридрихштрассе,
Зато прекрасно лаяли «Хайль Гитлер!»
И верили, что хищность победит.
Нас было семь советских офицеров
при генерале. Мы вошли в каре,
как входят в клетку. Что нас отделяло
от их клыков? Один бы только крик –
не командира, нет! – любого парня
из этой пятитысячной толпы –
и восемь пятен, точно восемь маков,
ушли бы в зелень. Что нас отделяло?
Что берегло? Нас было только восемь
Но яростное зарево Берлина
С багровым стягом в небе над рейхстагом
Мерещились за нашими плечами.
И мы вошли в звериное каре,
Как входят укротители.
И тут-то
Мне вспомнился вчерашний мой кошмар…
Вот, вот они, те самые глаза,
Что на меня со спутницей глядели,
Когда мы шли на гибель. Я узнал
Вот этого!
И вот того!
И тех…
Скажи-ка им: «Майданек», «Бабий Яр»,
«Треблинка» или «Керчь». Они поймут.
Они оттуда!
Почему ж теперь
Глядят они собачьими глазами?
Где ваша волчья стать?
Ведь нас же восемь!
Всего лишь восемь сабель на плацдарме!
У капитана, что стоял на стыке
Двух батальонов, — нарукавный знак.
То был щиток из бронзы, на котором
Я разглядел чеканку очертаний
Расстрелянного Крыма.
Боже мой!
На нем оттиснут пунктом «Симферополь»…
(Я там родился.), «Севастополь» (Здесь
Я обучался воинскому делу.).
Евпаторийский берег – берег муз,
Где занялась любовь моя и песня.
И, наконец, от древности седая,
Заваленная пеплом, как Помпея,
До пузырей пропитанная кровью,
Вершина всех моих мучений – Керчь!
Я сам не помню, как это случилось…
Я, как лунатик, подошел к нему
И посмотрел в глаза.
Готов поклясться,
Что я их видел.
Видел накануне
В Майданеке.
И спутница моя,
Наверное, узнала б их мгновенно.
“Verzeihen Sie, Herr Hauptmann”, — говорю
Со всевозможной вежливостью в тоне,
И, ухватившись пальцами за Крым,
Я потянул щиток и вырвал. С шерстью!
Такого совершенного блаженства
Еще я не испытывал ни разу.
Нужна была смертельная угроза
Всему, что я любил, чему со школы
Я поклонялся, что боготворил:
Стихи,
Любовь,
Россия,
Коммунизм…
«В чем дело?» — обернулся генерал.
Но увидавши на ладони бронзу
С любимыми моими городами,
Он усмехнулся: «Землячка нашел?».
А «землячок» стоял передо мной,
Не зная, как держать себя.
Казалось,
Он видит сон: как будто в Освенциме,
где перед строем голубых солдат
шли восемь пленных, — вдруг один из них
спокойно отделяется от прочих,
небрежно направляется к нему,
протягивает руку и срывает…
Немцы отмечают страсть советских солдат срывать с попавших в плен военнослужащих. Кстати и в 111-й пехотной дивизии награды действительно срывались, иногда с самыми непредсказуемыми последствиями. Историк из Германии Алекс Бухнер в своей книге «1944. Крах на Восточном фронте» описывал агонию этого соединения.
«Артиллерия вела огонь по 25-метровой полосе берега между крутым обрывом и морем у мест погрузки на западном берегу, где еще несколько тысяч человек теснились между осыпями и обломками скал. Потом русские танки атаковали последние прикрытия. Любое сопротивление и там было бессмысленным. Командир 111-й пехотной дивизии генерал Грунер в полный рост пошел навстречу Т-34, чтобы заявить о капитуляции, но был скошен его огнем. Потом было то, что часто делали советские солдаты – выискивали в толпе сдавшихся в плен офицеров и награжденных солдат, отводили в сторону, слышались крики и выстрелы. Еще оставшихся русских «добровольных помощников»[54] сразу же расстреливали у стены обрыва».[55]
В лучших традициях современной европейской историографии немецкий исследователь почему-то не говорит, что делали его земляки на этом самом месте в почти это же самое время три года назад. Так что, тут, как говориться, на войне, как на войне…
Примерно об этом же пишет, ставший к времени капитуляции в Курляндии капитаном, бывший в Крыму номером расчета противотанкового орудия Готтлоб Бидерман. По его воспоминаниям, первое, что сделали русские солдаты, едва появившись на позициях сдававшихся частей 132-й пехотной дивизии – сорвали с немецких солдат и офицеров награды и знаки различия.[56]
Не берусь говорить, как относились к военнопленным с этим знаком на рукаве советские солдаты на других фронтах, но то, что они действительно не игнорировали его наличие – факт. Примеров тому — великое множество. Некто В.П.Свиридов едва ли не словами очевидца описывал, что под Ленинградом «…гитлеровцы из 170-й пехотной и 5-й горно-стрелковой дивизий носили нарукавный знак «Крымский щит», порядочно вылинявший под дождями северного неба».[57] Безусловно, что немецких солдат под Ленинградом с этим нарукавным знаком было множество. Советские ветераны боев на северо-западе отмечают, что в числе споротых с убитых наград, довольно много попадалось «Крымских щитов».[58] Н.Тихонов в своих воспоминаниях пишет о том, как разведчики «…привозят пленных фрицев, выкладывают на стол железные кресты и всякие значки, снятые с убитых. Каких только тут нет значков! И медаль за Крит, и Крымский щит, и знаки за Старую Руссу и румынские медали».[59] Военный журналист П.Лукницкий пишет в своих воспоминаниях, что солдаты с этими нарукавными знаками появились под Ленинградом, когда «…генерал-фельдмаршал Манштейн немедленно бросил в бой только что прибывшую из Крыма 170-ю пехотную дивизию. Это была та самая «гренадерская» дивизия, которую Гитлер прославил за штурм Севастополя и которую отметил значком «Крымский щит» на рукавах солдат».[60]
Естественно, что оказавшись в плену, немецкие солдаты и офицеры не стремились подчеркивать свои заслуги и акцентировать внимание на своих наградах. А.В.Басов в своей книге «Крым в Великой Отечественной войне приводит слова из показаний военнопленного офицера из пехотной дивизии некоего Вернера Блехшмидта, утверждавшего, что «…напрасно они свою кровь проливали в Крыму в 1941-1942 гг. Многие солдаты имеют Крымский щит (медаль за взятие Севастополя – А.Б.), но его почти никто не носит».[61]
Во время нахождения в плену советская администрация делала все возможное, чтобы лишить немецких военнослужащих наград и знаков отличия, особенно содержавших нацистскую символику.
«…с нас потребовали убрать с формы все офицерские знаки отличия, включая погоны и пластинки в углах воротника.[62] Подлежали конфискации все медали и значки, был отдан приказ собрать и передать властям все предметы, способствующие «прославлению фашизма». Этот приказ вряд ли был нужен, потому что все медали и значки уже были отобраны у пленных советскими солдатами в их бесконечной погоне за сувенирами и вещами для торговли. После этого последнего приказа убрать все знаки отличия стало ясно, что нас лишили всяких прав…».[63]
Естественно, что «Крымский щит» не был исключением. И опять не будем лить слезы: можно подумать, что много прав было у советских военнопленных в немецких лагерях.
Попавшие в плен к союзникам на западе немецкие солдаты и офицеры тоже не могли рассчитывать на умиление английских или американских военных от их наград. Англичане могли просто качественно избить, а американцы отличались невероятной любовью к сувенирам. Перед тем, как сдаться к ним в плен унтер-офицер 22-й танковой дивизии Генрих Меттельман мучительно думал, глядя на свои многочисленные награды, полученные на Восточном фронте, в том числе и на «Крымский щит»: «…сослужат ли они мне добрую службу сейчас. А может взять, да и снять их?». Оказавшись, в конце концов, в руках американцев, он после эпопеи приключений и злоключений сумел сохранить лишь наградное удостоверение к нарукавному знаку.[64]
А вот теперь вернемся к вручению знака фельдмаршалом Манштейном румынскому коллеге Иону Антонеску. Нарукавный знак «Крымский щит» интересен еще и тем, что он, пожалуй, единственный из подобных, которому удалось попасть в учебники по военному искусству. В книге «Военная хитрость», изданной в 1992 г. Военным издательством Министерства Обороны СССР, генерал В.Н.Лобов приводит пример, когда при подготовке наступления под Курском в 1943 г., «…чтобы ввести в заблуждение относительно времени начала наступления и показать, что немецкое командование занято другими проблемами, командующий группой армий «Юг» Манштейн 3 июля 1943 г. вылетел в Бухарест для вручения Антонеску наградного знака за крымскую кампанию, о чем широко передавалось по радио и сообщалось в газетах. Вечером он возвратился в штаб».[65]
Вообще знак достаточно хорошо «засветился» в разведсводках. В 1944 г. агент ГРУ во Львове Людмила Донская сообщала в своей радиограмме: «Пятая армия еще в декабре 1943 г. переброшена из Франции. Сейчас выдвигается на рубеж Броды – Тернополь. Во Львове находится в/ч №510. У солдат на рукавах такая эмблема: бронзовый щит с надписью «Крым». Эта часть прибыла из Крыма…».[66] Сейчас трудно определить, что это было за подразделение, да и нет смысла в этой статье разбирать точность разведывательной информации.
«Крымский щит» и пропаганда Германии.
Использовался щит и в пропагандистских целях. На обложке некоторых изданных в Германии книг было его изображение. К таковым можно отнести напечатанную в Нойштадте в 1943 г. хорошо иллюстрированную агитационную брошюру Министерства пропаганды «Мы захватываем Крым», составленную из воспоминаний участников боев на полуострове, украшенную изображением «Крымского щита».
Изображения щита можно найти на предметах солдатского быта – владельцы подчеркивали свою принадлежность к прошедшим через ад боев на полуострове.
Правда, пропаганда иногда делала перекосы. «Крымский щит» едва не стал родоначальником еще одной немецкой награды – щита за Сталинград. Правда, история была скандальной. Ее достаточно подробно рассказал военный журналист вермахта Хайнц Шретер в своих мемуарах о сражении за Сталинград – «Сталинград. До последнего патрона».
«Это была история с орденом за Сталинград.
Офицер разведки и безопасности армии вначале положил телеграмму в свой портфель, а позднее во время доклада начальнику Генерального штаба на его стол. Фюрер приказывал разработать проект ордена[67] за Сталинград, который должен был быть готов к 25 ноября.
Уже существовали «орден за Крым», «орден за Нарвик», «орден за Холм», почему же не должна была быть учреждена награда для солдат, воевавших в Сталинграде? Это была точка зрения одной стороны. Противники такой награды придерживались другого мнения: «Сначала нужно захватить Сталинград и уж потом раздавать ордена».
Во второй половине дня с телеграммой ознакомился командующий.
Командующий, глядя в окно, ответил:
Генерал обратил взор своих ясных глаз на командующего армией:
На том и порешили.
Приказ был передан в 637-ю агитационно-пропагандистскую роту.
Командование роты поручило командиру особого подразделения и военному художнику Эрнсту Айгенеру разработать проект ордена.
Айгенер был в войсках начиная с Польши, Франции и заканчивая Россией, а теперь Сталинградом. Его можно было встретить повсюду – в танке, в автомобиле, в дорожной грязи, но больше всего его тянуло к людям, пехоте и лошадям – войну он ненавидел. Его товарищи говорили о нем, что он не умел смеяться, но это была неправда, просто этого никто не видел…
В центре ордена Эрнст Айгенер изобразил бункер с руинами волжского города, к которым было обращено лицо мертвого солдата. Каску солдата обвивала колючая проволока, а поперек всего проекта прямыми буквами было написано: «Сталинград».
Проект был отклонен ставкой фюрера. «Слишком деморализующе», — было написано на краю проекта. На следующий день Айгенер … в возрасте 37 лет погиб – это было 20 ноября 1942 г.».[68]
Заключение.
Современные историки, проводя параллели между наградами СССР и Германии периода второй мировой войны «Крымский щит» часто ставят в сравнение с советской медалью «За оборону Севастополя». Не будем говорить о корректности подобной аналогии. В данном случае, если отбросить моральные аспекты, сравнение, увы, не в пользу нашей медали. В отличие от немецкой награды, которая предназначалась для всех участников боев за Крым, советская досталась далеко не каждому из защитников города, психологически разделив их на «героев» и на «не героев» обороны.[69] «Крымский щит» гораздо более точен как знак отличия, хотя бы тем, что в число имеющих право на его получение не только те, кто воевал в Крыму, но и те, кто на территории полуострова не был, но своими действиями способствовал его захвату.
Конечно, «Крымский щит» это награда врага, с которым нашему народу пришлось вести тяжелейшую бескомпромиссную войну на выживание или уничтожение. Врага, который пришел на нашу землю не ради дружбы и мира, а принесший с собой неисчислимое горе и страдания. Ценой победы стали жизни миллионов наших соотечественников. Но это не значит, что мы не должны не интересоваться знаками отличия бывшего противника. Ведь то, что на крымской земле была учреждена одна из самых почетных наград немецкой армии еще раз доказывает то, с каким сопротивлением пришлось столкнуться на ней непрошеным гостям и не лишний раз подчеркивает доблесть защитников Отечества. Понимаю, что эта статья будет воспринята неоднозначно, но соглашусь с утверждением, «…что сегодняшним «борцам с фашизмом» оказалось проще осудить собирателей крупиц военной истории, чем понять, что именно так и сохраняется человеческая память о подвиге».[70]
[1] Манштейн Эрих, Утерянные победы М., 2002 г., С.285
[2] В дальнейшем будем использовать термины «Нарукавный знак «Крым» и «Крымский щит». Я думаю, существенной разницы нет.
[3] В дальнейшем по тексту мы будем употреблять термин «вермахт» по отношению к армии Германии. Это удобнее, но немного противоречит истине, так как с 4 февраля 1938 г. это название обозначало общее наименование вооруженных сил (die Wermacht), включавчших в себя армию (das Heer), военно-морской флот, (die Krigsmarine), военно-воздушные силы (die Luftwaffe). (Брайан Ли Дэвис Армия Германии. Униформа и знаки различия. 1933-1945, М., 2003 г., С.240)
[4] Манштейн Эрих, Утерянные победы М., 2002 г., С.285
[5] Брайан Ли Дэвис Армия Германии. Униформа и знаки различия. 1933-1945, М., 2003 г., С.9
[6] Фрайкор (нем.Freikorps — свободный корпус, добровольческий корпус) — наименование целого ряда полувоенных патриотических формирований, существовавших в Германии и Австрии в XVIII-XX вв.
[7] Германские боевые награды 1933-1945// Сержант, серия «Шеврон», выпуск 1, М., 1997 г., С.1
[8] Томас Н, Эббот П., Эндрю С., Чаппел М., Немецкая армия во второй мировой войне 1939-1945, М., 2004 г., С. 61
[9] Для иллюстративного оформления этой статьи я исползовал в том числе и фотографии из вышедшей в Германии в 2005 г. книги С.Вебера «Крымский щит». Но это не значит, что имеет место дефицит фотоматериалов по теме этой награды. Скорее их даже переизбыток. Просто у Вебера есть несколько действительно интересных, которые я решил использовать, есетственно со ссылкой на источник.
[10] Манштейн Эрих, Утерянные победы М., 2002 г., С.341
[11] Ширер, Уильям, Взлет и падение третьего рейха, Том. 2, М., 1991 г., С.247
[12] Фон Белов. Н. , Я был адъютантом Гитлера: 1937-1945, Смоленск, 2003 г., С.385
[13] Абрамов В. Керченская катастрофа 1942, М., 2006 г., С. 86
[14] Манштейн Эрих, Утерянные победы М., 2002 г., С.296
[15] Морозов М. Воздушная битва за Севастополь 1941-1942, М., 2007 г., С.414
[16]Weber S, Der Krimschild, Verlag Weber, Osterreich, 2005, P.18
[17] Викторов А. Коллекционируем фашизм?! (продолжение)//Петербургский коллекционер, №5 (40), СПб., 2006 г., С.31
[18] Викторов А. Коллекционируем фашизм?! (продолжение)//Петербургский коллекционер, №5 (40), СПб., 2006 г., С.31
[19] Weber S, Der Krimschild, Verlag Weber, Osterreich, 2005, P.1-2
[20] Georg Westermann, Westermanns Monatshefte Georg Westermann Verlag P.705
[21] Verfurungen, Anordnungen, Bekantgaben. 1943. Von National-Sozialistishe Deutsche Arbeit-Partei Muhchen, 1943, P. 262
[22] Есть версия, что первоначально устанавливалось ношение знаков не на вертикальной, а на горизонтальной линии. Трудно представить как это могло быть исполнено практичкески.
[23] Weber S, Der Krimschild, Verlag Weber, Osterreich, 2005, P.89
[24] Хотя некоторые коллекционеры и утверждают о наличии таковых. Но, не будем спорить, так как вопрос точной химической формулы используемого для изготовления знака материала выходит за рамки статьи.
[25] Weber S, Der Krimschild, Verlag Weber, Osterreich, 2005, P.59
[26] Weber S, Der Krimschild, Verlag Weber, Osterreich, 2005, P.89
[27] Мессенджер, Чарльз, Гладиатор Гитлера, М., 2004 г., С.157
[28] Мессенджер, Чарльз, Гладиатор Гитлера, М., 2004 г., С.265
[29] Сейчас хранятся у его сына (Мессенджер, Чарльз, Гладиатор Гитлера, М., 2004 г., С.265)
[30] Weber S, Der Krimschild, Verlag Weber, Osterreich, 2005, P.10
[31] Weber S, Der Krimschild, Verlag Weber, Osterreich, 2005, P.10
[32]Данные из книги: Манштейн Эрих, Утерянные победы М., 2002 г.
[33] Карель, Пауль. Восточный фронт. Книга 1. Гитлер идет на восток. 1941-1943. М., 2005 г., С.264-266
[34] В отличие от укомплектованными коллаборационистами других формирований, «Бранденбург 800» комплектовался в основном не бывшими военнопленными, а именно потомками русскоязычной эмиграции.
[35] Перечень авиационных частей не претендует на энциклопедичность. Взят из материалов книги: Морозов М. Воздушная битва за Севастополь 1941-1942, М., 2007 г.
[36]Gordon Williamson, Darko Pavlovic, World War II German Battle Insignia, Osprey Publishing, 2002, P.19
[37] Der phantastische Ritt: Rumäniens Kavallerie an der Seite der Deutschen Wehrmacht im Kampf gegen den Bolschewismus, Verlag K. W. Schütz KG, Preußisch Oldendorf 1977, P.12, 337, 398
[38] Чуев С.Г. Спецслужбы III Рейха. М., 2003 г., С.53-58
[39] Carell Paul Verbannte Erde. Schlacht zwischen Wolga und Weichsel. Frankfurt/M.-Berlin. 1966. P.13
[40] Германские боевые награды 1933-1945// Сержант, серия «Шеврон», выпуск 1, М., 1997 г., С.41
[41] Манштейн Эрих, Утерянные победы М., 2002 г., С.226
[42] Василенко В.Е., Краснов С.В. В огненном кольце, М., 1963 г., С.173
[43] Манштейн Эрих, Утерянные победы М., 2002 г., С.342
[44] Манштейн Эрих, Утерянные победы М., 2002 г., С.647
[45] Otto E Moll, Wolfgang W Marek Die Deutsche Generalfeldmarschalle 1935-1945, Baden 1961 P. 128
[46] Hans Booms, Friedrich P. Kahlenberg, Hartmut Weber, Germany (West). Bundesregierung, Bundesarchiv (Germany). Die Kabinettsprotokolle der Bundesregierung. Band 9, Oldenbourg Wissenschaftsverlag, 1982. P.290-291
[47] Hans Wagener, Von Böll bis Buchheim: Deutsche Kriegsprosa nach 1945, Amsterdam, 1997, P.91-92
[48] Имеется ввиду стихотворение Б.Лихарева «Ты будешь выть, Германия», написанное им в 1941 г.
[49] Срока из стихотворения Б.Лихарева «Ты будешь выть, Германия» (1941 г.).
[50] Басов А.В., Самсонов А.М. Крым в Великой Отечественной войне. М., 1987 г., С.188
[51] Рудный В. Три дня. Севастопольский штурм//Севастополь, М., 1954 г., С.496-498
[52] Рудный В., Три дня. Севастопольский штурм//Севастополь, М., 1954 г., С.502
[53] Бамм, Питер, Невидимый флаг. Фронтовые будни на Восточном фронте. М., 2006 г., С.257
[54] Добровольные помощники – лица из числа граждан СССР (как бывших военнопленных, так и гражданские) добровольно нанятые на службу в состав частей немецкой армии. В основном находились в составе подразделений обеспечения. Естественно, попав в плен Красной Армии рассчитывать на снисхождение им было трудно.
[55] Бухнер Алекс., 1944. Крах на Восточном фронте, М, 2006 г., С.181
[56] Бидерман Готтлоб В смертельном бою. Воспоминания командира противотанкового расчета 1941-1945, М., 2005. г , С. 326
[57] Свиридов В.П. Битва за Ленинград. Л., 1962 г., С.289
[58] Тихонов Н.С. Ленинград принимает бой. М., 1944 г., С.340
[59] Н.Тихонов Собрание сочинений, М., 1976 г., С.80
[60]Лукницкий П. Сквозь всю блокаду. Ленинград, 1978 г.
[61] Басов А.В. Крым в Великой Отечественной войне, М., 1987 г., С. 262
[62] Проблемы с военным переводом, обычные для переводной мемуарной литературы. Речь идет о петлицах.
[63] Бидерман Готтлоб В смертельном бою. Воспоминания командира противотанкового расчета 1941-1945, М., 2005. г , С. 338
[64] Меттельман Генрих, Сквозь ад за Гитлера, М., 2008 г., С.340-341
[65] Лобов В.Н. Военная хитрость// М., 1992 г., С.181
[66] Болтунов М., Невидимое оружие ГРУ. М., 2002 г., С.236
[67] Очевидно неточность перевода, хотя подобное толкование термина «щит» в переводной литературе встречается часто.
[68] Шретер, Хайнц. Сталинград. Великая битва глазами военного корреспондента. М., 2007 г., С.61-62
[69] Всеволодов Н.В. Беседы о фалеристике. Из истории наградных систем. М., 1990 г., С.303
[70] Викторов А. Коллекционируем фашизм?! (окончание)//Петербургский коллекционер, №1(41), СПб., 2007 г., С.31