С. Ченнык Крымский след потомка Чингис-хана

С.Ченнык (Симферополь)

Крымский след потомка Чингис-хана

Будущий полный генерал от кавалерии Султан Губайдулла Чингисхан родился в семье хана Внутренней Киргизской орды Джангера 6 мая 1840 г. Его матерью была старшая жена хана – Фатима. Младенца нарекли Губайдуллой. Он был младшим из сыновей хана, но сделавшим самую блестящую карьеру, значительная часть которой связала его с Крымом.

В год рождения Губайдуллы — 27 октября 1840 г., император Николай I подписал указ, по которому хану Джангеру жаловался чин генерал-майора. Незадолго до этого, в знак признания верной службы, хан был награжден орденом Св.Анны I-й степени с императорской короной и знаком ордена той же степени с бриллиантами, а также золотой медалью на Андреевской ленте, осыпанной бриллиантами.[1] Нужно сказать, что в середине XIX в. прослеживалась тенденция стремления казахских аристократических кругов к получению светского образования. В этот исторический период активно формировалась первая генерация интеллектуальной элиты казахского народа. Тогда никто не мог знать, что в скором времени умрет князь Сахиб-Гирей, старший сын хана Джангера, выпускник Пажеского корпуса. После его смерти ханская власть не будет унаследована, а младший из детей правителя войдет в историю как будущий выдающийся военный и административный деятель России и первый казах, получивший звание полного генерала – Султан Губайдулла Джангер Букеев Чингисхан.

Будучи человеком высокообразованным, хан Джангер стремился к получению его детьми лучшего образования, которое могли дать учебные заведения Российской империи. Забота об образовании потомков была для него неотделима от заботы о распространении образованности в Орде. Своими намерениями сделать что-либо полезное для образования подвластного ему народа хан делился с профессором Казанского университета К.Ф.Фуксом, которого он посетил 13-14 октября 1826 г., возвращаясь с коронационных торжеств из Москвы.[2]

В 1845 г. хан скончался. Его старшая жена Фатима обратилась к Оренбургскому военному губернатору В.А.Обручеву с просьбой содействовать в устройстве двоих младших сыновей хана. Вопрос решался на самом высоком уровне. Генерал В.А.Обручев и генерал-адъютант граф П.Д.Кисилев докладывали лично императору Николаю I.

В.А.Обручев – П.Д.Кисилеву, 5 января 1846 г., № 22.

«По имеющимся в виде моем сведениям, после покойного Хана Джангера, за исключением двух сыновей, рожденных от второй жены его Фатимы: Сагиб-Гирея, находящегося в Пажах, и Ибрагима, назначенного, как видно из Вашего, Милостивый Государь, отношения, также в Пажеский корпус, остались еще 4 сына: от первой жены Хана (умершей) Юзум: Сеид-Гирей 16-ти и Измагил 11 лет, из которых первый уже женат, а второй находится в Оренбургском Неплюевском Кадетском корпусе, и от второй жены Фатимы: Ахмед-Гирей 8 и Абайдулла 5-ти лет. Сих последних я полагаю по достижению 10-летнего возраста, поместить, подобно брату их Измаилу, также в Неплюевский корпус, зачислив их ныне же кандидатами…».[3]

В мае 1846 г. проблема окончательно решена. Несколько последующих лет Губайдулла провел в Неплюевском кадетском корпусе в Оренбурге.

«Относительно сыновей хана, как Ваше Превосходительство решили отдать их в Неплюевское училище, то за сим вопрос о помещении сыновей хана я буду считать конченым», — сообщил П.Д,Кисилев Обручеву в мае 1846 г.[4]

В 1849 г. старший сын хана Джангера Сахиб-Гирей князь Султан Чингиз обратился к П.Д.Кисилеву с прошением о переводе младших братьев в Пажеский корпус, который сам недавно окончил.

«Обязанный, как старший брат, заботиться о воспитании младших, и желая доставить своим братьям образование более обширное, нежели получают Азиатцы в здешнем Корпусе, — я осмеливаюсь обратиться к Вашему Сиятельству с покорнейшей просьбою исходатайствовать Всемилостливейшее Его Императорского Величества повеление о принятии братьев моих, Султанов: Ахмед-Гирея 11-ти и Губайдуллы 10-ти лет в Пажеский корпус, где с 1846 года воспитывается уже старший их брат.

Благосклонное внимание Вашего Сиятельства к покойному моему отцу и покровительство, которым вы постоянно удостаивали наше семейство – дают повод надеяться, что Ваше Сиятельство не оставите нас и ныне предстательством своим пред Августейшим Монархом».[5]

После рассмотрения прошения губернатора Николаем I и утверждения им решения будущее Губайдуллы было предопределено: он становился, подобно братьям, на военную стезю. Более того, волею самодержца, по ходатайству П.Д.Кисилева и В.А.Обручева младшим детям было разрешено поступление в Пажеский корпус, кузницу военной и административной элиты империи, об обучении в котором могли мечтать представители самых знатных аристократических семей, многие годы служивших государству.

Исполнив свой долг перед младшими братьями, корнет Лейб-Гвардии Казачьего полка князь Сахиб-Гирей скончался спустя всего несколько месяцев после этого решения. На рапорте о его смерти военный министр сделал пометку: «Крайне сожалею о потере сего достойного молодого человека».[6]

В августе 1849 г. Губайдулла вместе с братом в сопровождении адъютанта генерал-губернатора Обручева есаула оренбургского казачьего войска Житкова прибыл в Санкт-Петербург в Пажеский корпус – учебное заведение, куда, по воспоминаниям Г.П.Миллера «…доступ… был в то время очень труден».[7] На время их обучения в штат корпуса был зачислен рекомендованный ханом Джангером мулла Ахмедшах Абселямов, в чьи задачи входило воспитание братьев.

В период обучения в корпусе, как было принято в военных учебных заведениях, к фамилиям братьев прибавляли «первый», «второй» и т.д. В соответствии с этими правилами Ахмед-Гирей стал именоваться Джангер-Букеевым 1-м, а Губайдулла – Джангер-Букеевым 2-м. Пажи Букеевы стали одними из лучших воспитанников. В формулярном списке о службе и достоинстве лейб-гвардии казачьего полка поручика Султана Джангер-Букеева 2-го имеется запись: «На основании Св<ода> воен. пост<ановлений> 3 тома ст. 924 и с разрешения г. начальника Штаба Его Императорского Высочества, объявленного в приказе по Военным учебным заведениям от 16 июня 1856 года за № 2265, признан отличнейшим воспитанником и в этом качестве внесен под № 9 в особую книгу, на сей предмет в Пажеском корпусе имеющуюся».[8] Указом Придворной конторы от 1856 г. «О производстве пажей в камер-пажи» объявлялось:

«Пажей I-го класса Николая Ханыкова, Александра Шарнгорда, Василия Крюкова, Султана Габайдулла Джангер-Букеева, барона Феофила Мейендорфа, Александра Тимирязева, Константина Фельдмана, Владимира Сержпутовского, Григория Столыпина, Николая Философова 1-го, князя Владимира Урусова 1-го, Павла фон Брадке, барона Константина Врангеля и Петра Ноинского Всемилостивейше пожаловали мы в звание Камер-пажи Двора нашего.

На подлинном собственною Его Императорского Величества рукою написано:

«Александр».

16 июня 1856 г. Губайдулла был выпущен корнетом в Лейб-гвардии казачий полк. Корнет Букеев был прикомандирован к командиру Отдельного Оренбургского корпуса графу В.А.Перовскому, при котором служил с 1857 г. вместе с братьями: князем Ибрагимом Чингисом и Ахмет-Гиреем Букеевым. Однако строптивый характер младшего из них не пришелся по нраву Управляющему Ордой полковнику К.И.Герну, который принялся забрасывать докладами о строптивости молодого офицера генерал-губернатора А.П.Безака.

«При последней бытности моей в Оренбурге я нашел вынужденным доложить покойному генерал-адъютанту Катенину о непозволительных поступках занимавшегося в то время губернаторской канцелярией по делам Внутренней Орды поручика Губайдуллы Букеева.

Офицер этот, сын покойного Хана Джангера, состоя в более или менее близком родстве со всеми Султанами Внутренней орды, распространял между ними слухи о важности своего значения при лице Генерал-Губернатора, о неограниченном доверии к нему бывшего правителя канцелярии, обещал протекцию свою близким ордынцам и, вместе с тем, пытаясь поколебать доверие ко мне Киргизов и значение мое в Орде как Председателя, писал Советнику Бабаджанову: что все предложения мои по устройству Орды начальством не одабриваются, а представления ордынцев к наградам не уважены…».[9]

Отдадим должное принципиальному А.П.Безаку: подобные доносы остались без внимания и Губайдулла продолжал пользоваться полным его доверием. В 1869 г. в своей записке генерал-губернатор свидетельствовал, что штаб-ротмистр Султан Губайдулла Букеев, как и его братья «…вполне преданы нашему правительству, отличались весьма хорошими способностями и употреблялись с большой пользою не только по делам, касающимся киргизов, но и по другим служебным надобностям».[10]

Однако, не смотря на высокое покровительство, с вступлением в должность губернатора генерал-адъютанта Крылова 29 марта 1866 г. Губайдулла переводится в армейскую кавалерию подполковником и 5 марта 1867 г. прибывает в Новочеркасск состоять при наказном атамане войска Донского. После недолгого периода пребывания на Дону его направляют в Вильно в распоряжение Главного Начальника Северо-Западного края генерал-адъютанта Потапова. Данный шаг был обусловлен прежде всего тем, что, генерал Потапов, будучи до этого тем самым наказным атаманом, при переводе в Вильно не пожелал отпускать от себя способного офицера, которому полностью доверял. Одновременно Губайдулле присваивается звание полковника Лейб-Гвардии Казачьего полка. В 1869 г. он обращается с прошением к императору о разрешении ему «…писать и именоваться Султаном Джангер Букеевым Чингисом, по родовому происхождению моему от Чингис-Хана». После целого ряда нестыковок, вызванных бюрократическими проволочками, препонами и ошибками ведомства, занявшими не один год, Губайдулла Букеев получает право на испрашиваемое добавление к своему имени, а также, после получения его братом Ахмет-Гиреем княжеского титула, право на пользование семейным гербом. В изданной в 1886 г. в Санкт-Петербурге книге Е.П.Карновича «Родовые прозвания и титулы в России и слияние иноземцев с русскими» утверждается, что камер-паж Сагиб-Гирей-Чингис получил княжеский титул при императоре Николае I, «…как старший сын умершего султана внутренней киргизской орды; по смерти его княжеский титул перешел к его смладшему брату…».[11]

Во время службы в Северо-Западном крае полковник Букеев неоднократно сопровождал Александра II в поездках при присутствии последнего на смотрах войск в Варшаве, Гродно, Вильно и Динабурге. 19 июля 1971 г. самодержец назначает его своим флигель-адъютантом и переводит в Петербург. С этого времени полковник Чингисхан один из 87 флигель-адъютантов свиты императора, включавшей помимо этого еще 128 генерал-адъютантов и 91 генерал-майора. В этой должности Чингисхан сопровождал государя во время пребывания в Донском войске (август 1872 г.), на военных смотрах в Межи-Буже (сентябрь 1872 г.) и Батурине (август 1873 г.). В августе 1872 г. с личным поручением императора он совершил поездку в Крым в Ливадию к императрице Марии Александровне.

Будучи человеком религиозным, всесторонне соблюдающим духовные обычаи и законы мусульманской веры, Чингисхан совершает, получив разрешение императора, с 28 декабря 1872 г. по 27 февраля 1873 г. хадж в Мекку и Медину.

Во время начавшихся после поражения России в Крымской войне реформ Д.А.Милютина Чингисхан принимает активное участие в их практическом претворении. Его функции носят, в основном, инспектирующий, контрольный характер, касаясь, в основном, проблем рекрутского набора в Пермской (с 15 декабря 1971 г. по 7 марта 1872 г.) и Самарской (24 декабря 1873 г. по 7 апреля 1874 г.) губерниях. Во время пребывания в последней, на него возлагается личное поручение Александра II по расследованию вопроса причин неурожая. Там же он с высочайшего согласия избирается на три трехлетних срока почетным мировым судьей Новоузенского судебно-мирского округа. К этому округу относились 40 тыс. десятин земель, жалованных хану Джангеру и его наследникам. Опыт этой работы помог ему в организации своей будущей административной деятельности в Крыму.

После подписания 1 января 1874 г. «Устава о воинской повинности», на законодательном уровне отменившем систему рекрутского набора, заменив ее всеобщей всесословной воинской повинностью мужского населения, полковник Чингисхан выехал в Астраханскую губернию для контроля за выполнением нового документа. Там он находился до 7 января 1875 г. С 18 августа 1874 г. Чингисхан направляется в распоряжение Министерства внутренних дел «…для занятий киргизскими делами». Можно с уверенностью сказать, что он принимал участие в решении многих дел, касающихся казахских орд, в том числе Внутренней. Именно на этот период приходится обсуждение в различных инстанциях «Проекта нового устава ссудной кассы для Киргизской Внутренней орды» (7 сентября 1874 г.), «О применении Устава о гербовом сборе с киргиз Внутренней орды» (1875 г.), дел об учреждении в Оренбургской, Уральской и Неплюевской военных гимназиях и в Неплюевском корпусе стипендий для казахских детей из средств, собранных «киргизским» населением Тургайской и Уральской областей. В Министерстве рассматриваются давние земельные споры букеевских казахов с уральскими казаками; в 1875 г. решился вопрос о вознаграждении владельцев каспийских дач за отчуждаемые у них в пользу казахов внутренней орды земли. В это время принимаются решения об открытии школ и училищ для казахских детей, об оказании материальной помощи некоторым студентам из Букеевской орды».[12]

Одновременно полковник Чингисхан начинает заниматься делами телеграфного ведомства, ставшим со временем основным направлением его служебной деятельности.

В 1877 г. начинается война с Турцией. 5 июля 1877 г. «командующий Императорской Главной квартирой сообщил военному министру, что высочайшим повелением флигель-адъютантов: барона Н.Е.Мейендорфа 2-го, султана Губайдуллу Джангера Чингисхана, Н.П.Шлиттера, графа Н.И.Чернышева-Кругликова, А.А.Горяинова, И.И.Нейкера, графа Г.А.Милорадовича и графа Голенищева-Кутузова следует иметь в виду для отправления курьерами в действующую армию по распоряжению Главного штаба».[13] По приказу военного министра 12 июля 1877 г. полковник Чингисхан убывает из Петербурга на театр военных действий в Болгарию.

16 сентября 1877 г. приказом по армии Чингисхан назначается на должность помощника заведующего отделом почт и телеграфов, возглавляемое генерал-майором Шталем. 15 декабря 1877 г. согласно приказа по действующей армии № 255 он становится начальником движения телеграфной корреспонденции. В этой должности он прошел всю войну. Одним из первых его заданий, с которым он блестяще справился стало устройство телеграфной станции в селении Радонице силами личного состава 3-го телеграфного парка. Бывший начальник отделения П.Потоцкий вспоминал:

«25-го же августа, в полдень, я получил приказание от генерала Шталя, заведывавшего почтами и телеграфом, через его помощника флигель-адъютанта полковника Чингиз-Хана, забрать весь свободный материал и ехать в дер. Радоницу, где и открыть станцию. Сюда же в 4 часа дня приехал Великий Князь Главнокомандующий, а 28-го августа и Государь Император.

Хотя у меня было всего только 10 штук шестов, но я надеялся заменить их какими-нибудь шестами, разобрав для этого пустое турецкое строение.

…Подъезжая к Радонице, мы увидели лейб-казачий полк, конвоировавший Великого Князя.

Здесь я доложил полковнику Чингиз-Хану, что если нужно, чтобы линия была сейчас готова, то можно испросить у командира казачьего полка пик, которыми я заменю шесты.

По ходатайству полковника Чингиз-Хана, мне было выдано 40 пик, кроме того, я послал за шестами и станционную карету с телеграфистами для устройства станции…

Таким образом, на пиках и шестах, которые подносили рабочие, по мере их заготовления, я поставил линию на протяжении полутора версты в 1 час 40 минут до самой ставки великого князя, где была уже приготовлена станционная карета.

…При устройстве этой станции особенно рельефно высказалось неудобство и неприменимость принятых нами аппаратов Морзе. Мы провозились с ними около 1 ½ часа; наконец, один, после тщательной регулировки, начал работать с станцией Карагач; другой же аппарат никак не могли урегулировать, не смотря даже на все усилия правительственных телеграфистов. Поэтому флигель-адъютант полковник Чингиз-Хан принес свой собственный аппарат Морзе, и не успел он его ввести в цепь, как уже начал стучать».[14]

Третий штурм укрепленной турками Плевны, вошедший в военную историю России как «третья Плевна», был приурочен к именинам Александра II – 30 августа 1877 г. Не смотря на возражения генерала Скобелева, который, по воспоминаниям современников, «…опирался еще на свое отличное знание местности и обстановки, приобретенное кровавым опытом в боях 18-го июля, 27-го, 28-го августа и в многочисленных рекогносцировках», все было решено – очередная блистательная победа должна была стать подарком государю.[15]

Однако «плац-парадное» планирование сражения привело к катастрофе. Великий русский художник-баталист В.В.Верещагин вспоминал о событиях этого дня, очевидцем которых он был:

«Как только Скобелев и Куропаткин со своими силами взяли бы соседний редут, как турки, обстреливаемые с двух сторон, принуждены были бы очистить Плевну.

В числе нескольких офицеров около огня я встретил моего бывшего корпусного товарища П. … состоявшего адъютантом при генерале Зотове. ОН очень не хвалил своего начальника и так увлекся, рассказывая, что его пыл приходилось останавливать, дабы не разбудить недалеко от нас спавшего в своей коляске или своем тарантасе главнокомандующего.

Скоро наш разговор был прерван громким окликом генерала свиты Его Величества Чингисхана.

Ваше высочество! Ваше высочество!
Что тебе?
Ведь Гривицкий-то редут взят…
Врешь ты?
Ей Богу, взят!
Говорю тебе – врешь! – сказал Великий Князь, уже высунувшись из экипажа, голосом, в котором сказывалась боязнь верить слишком желанному событию.
Да как же я могу врать, когда я теперь прямо оттуда, говорил с нашими офицерами и солдатами…
Ну, хорошо, я пошлю узнать; если ты говоришь правду, я тебя рсцелую, а коли врешь – выдеру за уши!
Извольте, Ваше Высочество, я готов!
Струков! – закричал Великий Князь – позвать Струкова!
Поезжай, — сказал он Струкову, когда тот явился, — к Гривицкому редуту и удостоверься, в чьих он руках, в наших или турецких, разузнай хорошенько.

Его высочество, тем временем, тоже потерявши сон, встал и вышел к нашему огню, где под влиянием хорошей вести, шутил и смеялся чуть ли не больше всех нас.

Струков (свиты генерал-майор Александр Петрович Струков) воротился с донесением о том, что Гривица взята совместно нами и румынами, но что первый взошедший с нашей стороны командир Архангелогородского полка, флигель-адъютант полковник Шлиттер, смертельно ранен.

Главнокомандующий сделал, как обещал: расцеловал Чингис-хана и, кроме того, послал его с этим донесением к государю, наградившему счастливого вестника, если не ошибаюсь, золотою саблею».[16]

Сам Чингисхан в своем дневнике не менее эмоционально передал свои ощущения:

«Целый день 30 августа, день именин государя, все посланные адъютанты и ординарцы приносили известие: отбиты… или хотя взяли, но опять отдали… я же один, самим государем неожиданно посланный, привез ему радость. Ах, как я был счастлив в минуту свидания с обожаемым монархом. Такое событие бывает у человека только раз в жизни. Государь наградил меня следующими незабвенными словами: «Я тебя послал в минуту трудного моего душевного настроения. Ты принес мне хорошую весть, благодарю тебя за это». Дал руку. Я поцеловал и ответил: «Счастлив, ваше величество, что для ваших именин привез радостную весточку вам, государь, а еще более счастлив тем, что вы сами изволили меня послать за этой приятной для вас вестью». Он мне второй раз дал руку, поблагодарил, поцеловать меня изволил и отпустил. На другой день государь наградил меня золотой саблей за храбрость. Как он добр и велик в своем внимании.

После того его императорское величество не раз вспоминал в разговорах: «Чингис один меня порадовал в мои именины. Ты никогда не забудешь этого дня?» — спрашивал он меня. «Никогда, ваше величество», — отвечал я. Да и трудно забыть все то, что видел и слышал».[17]

Много лет спустя М.А.Глазенкампф писал:

«8 ч. 5 м. веч. Приехал флигель-адъютант полковник Султан-Джангер-Чингис (состоявший при главнокомандующем) с донесением, что Гривицкий редут взят в 6 ч. 35 м. вечера. Он встретил раненого командира 1-й бригады 5-й пехотной дивизии генерал-майора Родионова, который сам ему это сказал и т.д.

Оба донесения, в особенности второе, точны, ясны и согласованы с действительностью».[18]

Ровно через месяц вышел приказ по действующей армии № 177, который, в том числе, гласил:

«Государь Император Всемилостивейший соизволил пожаловать нижепоименованным лицам за отличие в разных делах с неприятелем следующие награды:

… Золотое оружие с надписью «за храбрость»: Фл. адъютантам: ротм. Л. гв. Конного полка, Его Императорскому Высочеству Князю Сергию Максимилиановичу Романовскому герцогу Лейхтенбергскому; полковникам Султану Чингис-хану, Кавалергардского полка кн. Лопухину-Демидову…».[19]

Чингисхан стал полнокровным членом небольшого круга товарищей по службе в ставке главнокомандующего в который помимо него входили ставшие в последствии известными военными и государственными деятелями Д,А.Скалон и М.А.Глазенкампф. В этой среде он получил прозвище Мамай и пользовался необычайно высоким авторитетом. Когда известие о награждении Чингисхана дошло до Внутренней Букеевской орды, об этом было объявлено во всеуслышанье двоюродным братом покойного хана Джангера Мемед-Галием Чукиным.

«Мусульмане! Вам известно, что наш Белый царь, Его Императорское Величество Государь Александр Николаевич, подобно красному солнцу постоянно милостиво воззрев своим священным Оком, на равне на всех своих Верно подданных Наций, и животворными своими лучами, т.е. царским могуществом, всегда охраняет их ото всех обид и стеснений и в том числе народ Магомеданского Вероисповедания повсюду в России наслаждается относительно отправления своих религиозных обязанностей в совершенной свободе. К тому же член исламизма, сын покойного князя Джангера, флигель-адъютант лейб-гвардии казачьего полка, Султан Губайдулла Чингиз-Хан, участвующий в нынешнем сражении, т.е. в деле против турок у Плевны, как я узнал об этом из газет, Высочайше награжден 31 минувшего августа: золотою шашкою с надписью «за храбрость», что самое еще больше доказывает со стороны Его Величества, как к нашему Ханскому роду, так и даже к самой внутренней Киргизской Орде, управлявшейся моим двоюродным братом покойным ханом генерал-майором Джангером, милостивого внимания…».[20]

15 декабря 1877 г. Чингисхан получает назначение на должность начальника движения телеграфной корреспонденции в армии.

Приказ по действующей армии 15 декабря 1877 года, 3 248. Главная квартира. С. Богот.

В помощь заведывающему отделом почт и телеграфов Действующей Армии приказом моим от 16 сентября сего года назначен состоять в моем распоряжении флигель-адъютант полковник Султан Чингис-хан (приказ № 161).

На штаб-офицера сего возлагается наблюдение за правильным движением корреспонденции по всем телеграфным линиям, на театре войны и в тылу армии находящимся, равно и надзор за точным исполнением в этом отношении телеграфными чинами их обязанностей, не исключая и чинов военно-телеграфных парков.

Для более точного определения круга действий флигель-адъютанта полковника Султана Чингис-Хана присваивается наименование начальника движения телеграфной корреспонденции в армии.

Николай.

В этой должности Чингисхан стал первым применившим в русской армии в условиях боевых действий телефон. Первый аппарат был доставлен в Болгарию совершенно случайно. «…Некто генерал-майор Адамович выписал себе ящик вина. Привезли ящик. Раскупорил, видит какие-то трубки, похожие на стетоскопы, и отсылает ящик медицинскому инспектору. В то время, когда он с недоумением рассматривал странную посылку, к нему случайно зашел начальник полевого телеграфа ген. М. Шталь, опознал в загадочной посылке телефонный аппарат и забрал его к себе».[21] Скалон вспоминал об этом поистине революционном событии с некоторым юмором:

«Чингис-хан соединил станции Богот, Порадим, юрту его величества и свою постель в моей хате телефонами. Вечером, когда мы собрались на покой, и на дворе все затихло, мы стали слушать в телефонную трубку разговор между станциями Богот и Порадим… Ну, изобретение!».[22]

1 января 1878 г. полковник Чингисхан производится в генерал-майоры свиты императора. Вслед за этим повышением следует цепь награждений и новых должностных назначений. Приказом по действующей армии № 143 от 16 июня 1878 г. он назначается членом кассационного присутствия, на которое возлагалось рассмотрение дел о преступлениях в армии, и в котором Чингисхан состоял до его расформирования 21 июня 1879 г. 26 апреля 1879 г. он награждается за свою работу в действующей армии орденом Св.Владимира 3-й ст. с мечами. В завершающий период войны Чингисхан заболел тифом. Некоторое время он находился между жизнью и смертью. Однако крепкий организм и забота друзей помогли преодолеть тяжелый недуг. Последствия болезни впоследствии постоянно сказывались на состоянии его здоровья.

После войны он с 3 августа 1879 г. приступает к исполнению своих свитских обязанностей. Последствия перенесенного в Болгарии тифа требовали лечения и с 15 декабря он находится в отпуске в России и за границей, вернувшись из которого выезжает на родину во Внутреннюю орду.

11 ноября 1880 г. Чингисхан возвращается в Петербург. В этом же году его переводят в Министерство внутренних дел, где некоторое время занимается делами телеграфного департамента, параллельно работая в комиссии по составлению Положения об управлении Туркестанским краем. За труды по составлению этого документа 13 марта 1886 г. генералу Чингисхану было объявлено «Высочайшее соизволение», а 13 апреля «за истинно полезную и ревностную службу» он был награжден орденом Св.Анны 1-й ст.[23]

28 февраля 1885 г. по приказу министра внутренних дел Губайдулла Чингисхан назначается председателем высочайше учрежденной Особой комиссии о вакуфах, действовавшей в Симферополе на правах губернского учреждения.

Вакуф – термин из мусульманского права, означающий имущество не отчуждаемое, изъятое из гражданского оборота, не могущее быть предметом частной собственности. Таковыми, в частности, являлись земли, завоеванные мусульманами.

Русское правительство впервые встретилось с вакуфами в Крыму в 1827 г. и с тех пор стремилось упорядочить пользование ими на основе вакуфного права, которое было высочайше утверждено 22 марта 1829 г. и вошло в Свод законов 1857 г. Вакуфные владения в Крыму занимали свыше 87 тыс. десятин и подразделялись на духовные и частные; все они первоначально находились в ведении магометанского духовного управления.

Законом 1829 г. подтверждалась неприкосновенная собственность магометанского духовенства на духовные вакуфы, состоящие из недвижимого имущества (садов, лугов, лесов, пахотных земель) и денежных капиталов. Заведывание духовными вакуфами поручалось Таврическому муфтию и состоящему под его председательством магометанскому духовному правлению с ответственностью перед Министерством внутренних дел.

В течение 3-х лет на духовные и частные вакуфы должны были быть представлены все завещательные акты, по которым они когда-то были утверждены.

В 1874 г. высочайше утвержденным положением Комитета министров от 5 июля частные вакуфы были изъяты из ведения Таврического магометанского духовного управления и переданы в местное управление государственных имуществ; вакуфы, принадлежащие частным владельцам, могли передаваться по наследству до совершенного пресечения этих родов, затем становились собственностью казны. Учреждение новых частных вакуфов было запрещено.

За редкими исключениями документы ни на частные, ни на духовные вакуфы представить было невозможно; попытки упорядочить их учет лишь запутывали дела.[24]

Вступлению в должности предшествовал длительный период тщательного изучения Чингисханом исторического аспекта возникновения вакуфов в Крыму, архивов магометанского духовного управления. После анализа сложившегося положения дел он пришел к убеждению, что сложившаяся система управления вакуфами, призванная служить возвышению магометанских учреждений, укреплению их материального благосостояния, на деле привела к обнищанию мечетей, школ и низшего духовенства, фактически обладавших обширной недвижимостью.

Вакуфы не приносили доходов, многие из них утратили владельцев в результате эммиграции духовных лиц в 1860 г.; недвижимость раздавалась без документального оформления и служила источником извлечения личных выгод и обогащения; земли сдавались в аренду по невероятно низкой цене, исчислявшейся в копейках за десятину; договоры заключались без соблюдения юридических норм в форме домашних и словесных сделок.[25]

Все это приводило к хаосу и неразберихе, в том числе в учете поступающих доходов. Результаты анализа были доведены Чингисханом до сведения Департамента духовных дел иностранных исповеданий Министерства внутренних дел. Обоснованный им принцип управления вакуфами был одобрен.

«Приведенные обстоятельства и опыт прошедшего времени показывают необходимость безотлагательных мер к изъятию недвижимых вакуфов из заведывания Духовного правления для прекращения дальнейших злоупотреблений со стороны оного. По удостоверению генерал-лейтенанта Чингис-Хана татарское население Крыма, сознавая необходимость таковой меры, примет ее с полным сочувствием».[26]

Важность и значение миссии подчеркивалось тем, что на комиссию, возглавляемую Чингисханом, было временно передано управление вакуфными недвижимыми имуществами Таврической губернии на тех же основаниях, какие были установлены для Таврического магометанского правления. Высочайшим повелением 29 сентября 1886 г. на комиссию генерал-майора Чингисхана было возложено:

«…Разыскание и приведение в известность частных вакуфов в Крыму, надлежащих переходу в ведение Казны, с тем, чтобы Комиссия впредь до окончания возложенного на нее поручения принимала таковые вакуфы, по мере отыскания их, в свое заведывание, на правах управления Государственных имуществ».[27]

Комиссия составлялась из большого числа специалистов различных направлений: юристов, переводчиков, землемеров, составителей карт. Чингисхан принял все меры к ее надлежащему финансированию. В архивах имеется несколько его рапортов и прошений, в том числе в Департамент духовных дел о достойной оплате штата Комиссии «в уважение их трудов». Например, «…на расходы по производству торгов на отдачу в аренду вакуфных земель в волостных правлениях – 650 р., на оплату землемеру за составление им карты всем вакуфным землям (в масштабе 1 верста в дюйме) по уездам, с показанием всех частных владений и с алфавитом – 600 р.», «…в пособие чиновникам канцелярий на новый (1888) год 300 р. Кроме сего предполагается выдать им же на Св. Пасху – 300 р.».[28]

Наиболее громким делом этого периода были судебные тяжбы с неким итальянцем по имени Декаролис. Дело было выиграно Комиссией в Сенате. В результате в собственность вакуфа перешло «…1100 с лишком десятин, вместо 400».[29]

Губайдулла Чингисхан возглавлял работу комиссии до 7 декабря 1889 г. 30 августа 1888 г. он производится в генерал-лейтенанты кавалерии с зачислением в запас армейской кавалерии. После возвращения из Симферополя он возвращается к повседневной работе в Министерстве внутренних дел. Петербург захватывает его кипением столичной жизни. Чингисхан заядлый театрал – за свою жизнь не пропустил ни одного представления «Жизни за Царя» в Мариинском театре. Он завсегдатай столичного Английского собрания – клуба, в котором собирались представители наиболее влиятельных кругов империи: члены Государственного совета, сенаторы, дипломаты, первые лица различных министерств, военные деятели. А.Хак вспоминал, что, «…Сохранив самое лучшее воспоминание о месте своего воспитания, куда он был определен мальчиком 10 лет, Чингисхан не прерывал отношений с пажами. Он ежегодно ездил на собрания общества взаимопомощи пажей, как один из участников его, а на обедах бывших воспитанников корпуса, перед молитвами до и после обеда, барабанил, как это делал в Пажеском корпусе, во время его нахождения там».

По мнению современников, Чингисхан был виртуозом игры на этом музыкальном инструменте. На нем он играл в любительском оркестре, собиравшимся у императора Александра III в бытность его наследником. Серебряный барабанчик, преподнесенный ему бывшими товарищами-пажами, Губайдулла передал в музей корпуса.

В 1894 г. генерал-лейтенант Губайдулла Чингисхан подал прошение об увольнении его со службы.

Министр Внутренних дел И.Н.Дурново – военному министру П.С.Ванновскому

№2237, 17 февраля 1894 г.

Петр Семенович.

Состоящий при Министерстве внутренних дел и в запасе армейской кавлерии Генерал-Лейтенант Султан Чингис-Хан обратился ко мне с прошением об увольнении его от службы, с производством в Генералы от кавалерии, с мундиром и пенсиею из Государственного Казаначейства и из эмеритальной кассы военно-сухопутного ведомства.

Сообщая о сем Вашему Высокопревосходительству для зависящих распоряжений, имею честь покорнейше просить не отказать в испрошении Генерал-Лейтенанту Чингис-Хану во внимание к его продолжительной полезной служебной деятельности, а также к тому, что он состоит в настоящем чине 6-й год, при отставке, чина Генерала от кавалерии и о последующем почтить уведомлением.

Примите уверение в отличном моем почтении и совершенной преданности.

Ив. Дурново.[30]

В последовавшем в скором времени докладе по Главному штабу Военного министерства говорилось:

30 апреля 1894 г. №117

О производстве Генерал-лейтенанта СултанаЧингис-хана в полные Генералы с увольнением от службы, с преимуществам по закону.

Министр Внутренних дел ходатайствует о производстве, с увольнением от службы, с преимуществами по закону, состоящего при названном Министерстве и числящегося в запасе армейской кавалерии Генерал-Лейтенанта Султана Чингис-Хана в генералы от Кавалерии, во внимание к его продолжительной и полезной служебной деятельности.

Выписка узаконений о наградах при отставке и подробная справка о службе названного Генерала при сем представляются.

Справка. Генерал-Лейтенант Султан Чингис-Хан – сын Владетельного Хана Букеевской Киргизской Орды, вероисповедания Магометанского.

На действительной службе он состоит 36 л. 6 м. и 3 дн., а с прибавлением времени за походы и сражения 37 л. 1 м. и 13 дн.

В последнем чине 5 л. 6 м. и 12 дн.

В походах и делах находился в 1877-1878 гг. против турок.

Ранен не был.

Штрафам не подвергался.

Заключение: Для производства Генерал-Лейтенантов в полные Генералы, с увольнением от службы, правил не установлено, и разрешение подобного рода ходатайств зависит от непосредственного Высочайшего благоусмотрения и Монаршей милости, почему ходатайство о производстве Генерал-Лейтенанта Султана Чингис-Хана в Генералы от кавалерии, с увольнением от службы, повергается на Всемилостливейшее воззрение Вашего Императорского Величества…

Генерал-Лейтенант Султан Чингис-Хан при увольнении в отставку имеет право по закону на награждение мундиром и пенсиями:

А) из государственного Казаначейства (по 174 ст.) по чину Генерал-Лейтенанта по 1145 руб.

Б) из эмеритальной кассы по V разряду I классу (за 30 платных лет) по 1503 руб.

Всего 2648 руб. в год.

В случае же Высочайшего соизволения на испрашиваемое производство в полные Генералы пенсии ему будут причитаться:

А) из казны 1430 руб.

Б) из эмеритуры 1877 руб.

Всего 3397 руб. в год.

Разница на 659 руб.

Испрашивается разрешение. Благоугодно ли будет Вашему Императорскому Величеству Высочайше соизволить на производство Генерал-Лейтенанта Султана Чингис-Хана в Генералы от Кавалерии, с увольнением от службы.

Генерал-адъютант Ванновский

Решение императора было вынесено на поля документа:

«Государь Император Высочайше соизволил на производство Генерал-Лейтенанта Султана Чингис-Хана в Генералы от Кавалерии, с увольнением от службы, с преимуществами по закону. 1 мая 1894 года.

Генерал-адъютант Ванновский.[31]

В послужном списке от декабря 1888 г., приобщенном к делу о производстве в полные генералы от кавалерии приводится полный список наград Губайдуллы Чингисхана.

«Имеет ордена: Св. Владимира 3 ст. с мечами и 4 ст. без мечей, Св. Анны 1 и 2 ст. с Императорскою короною и 3 ст., — все для нехристиан установленные. Золотую шашку с надписью «за храбрость». Медали: светлобронзовую в память войнв 1877-1878 гг., темнобронзовую на Александровской ленте в память Священного коронования Их Императорских Величеств, для ношения в петлице на груди; бронзовую в память открытия 12 октября 1886 г. в С-Петербурге памятника войны 1877-1878 гг., серебряный знак в память нахождения при Государе Императоре в войну 1877-1878 гг. за Дунаем; знак Красного Креста (для нехрист. уст.). Иностранные: орден Такова, офицерский крест со звездою, Черногорская золотая медаль за храбрость и Румынский Крест за переход через Дунай».[32]

К этому времени состояние здоровья Губайдуллы Чингисхана значительно ухудшилось. По совету врачей он уезжает в Крым, где селится в доме своего старшего брата отставного полковника Ахмет-Гирея Джангер Букеева, который с 1901 г. жил в Ялте вместе с своей женой – Зорей Павловной. Его дом находился на пересечении улиц Боткинской и Милютинской (ныне ул. Тольятти). Архитектором строения был один из самых известных и дорогих специалистов Ялты – Л.Н. Шаповалов. Проведя последние годы жизни в Ялте, полный генерал от кавалерии Губайдулла Чингисхан скончался 28 февраля 1909 г. в возрасте 69 лет.

Некролог, написанный А.Хаком и опубликованный в №12 журнала «Исторический вестник» за 1909 г. гласил:

«Памяти Султана Чингисхана.

Февраля 28-го сего года скончался генерал от кавалерии Султан Чингисхан. Покойный был сыном владетельного Хана Киргизской Внутренней Орды – хана Джангера, который вместе с подвластными ему киргизскими племенами, населявшими наши юго-восточные окраины, принял присягу в верноподданстве императору Николаю Павловичу…

…Покойный состоял 38 лет на службе, занимая по преимуществу административные должности, главным образом по делам нашей восточной окраины, населенной разноплеменными кочующими инородцами. Но независимо от этого на него возлагался, по высочайшему повелению, целый ряд серьезных поручений, исполнявшихся им всегда добросовестно и с успехом.

Император Александр II отличал Султана Чингисхана с первых же шагов его службы особым монаршьим вниманием, и Чингисхан, в свою очередь, боготворил царя. Преданность его монарху была безгранична…

В частной жизни это был редкий по своим качествам человек: честный, правдивый, отзывчивый на все доброе и горячий патриот. Он любил Россию, болел душой за все ее неудачи и был действительно верным подданным государя.

Отзывчивость и доброе сердце его были известны всем, кто к нему обращался когда-либо. Не говоря о бесчисленном множестве соплеменников, которые пользовались его поддержкой и покровительством, на его счет воспитывались в разных учебных заведениях сироты, или дети бедных родителей, которых он даже совершенно не знал. Вообще, он старался делать добро везде, где предоставлялась возможность, делал это совершенно просто, не рисуясь, и входил в нужды каждого, кто бы он ни был. Так, будучи заведующим полевым телеграфом во время войны, он постоянно посылал на свой счет телеграммы солдатикам, которые не имели средств дать о себе весточку на родину.

В ту же войну, заболев серьезно брюшным тифом, он в письмах своих родным все время твердил о том, что обязан своим выздоровлением и остался жив исключительно благодаря уходу за ним сестры милосердия Цветкович и заботам друга своего П.Г.Ермолова. Узнав по выздоровлении своем о трудном семейном положении Цветкович и о том, что она хотела бы устроить брата своего на службу, он, не говоря ей ни слова, стал хлопотать за него. К Ермолову за его попечения о нем во время болезни он сохранил до конца дней своих, а также ко всей семье его самое теплое дружеское отношение.

Нельзя не упомянуть о том, что Чингисхан был очень религиозным человеком, и, оставаясь магометанином, исполнял свято все обряды своей религии, но вместе с тем относился с уважением большим к православию и русскому духовенству. Однажды ему пришлось быть свидетелем в поезде железной дороги, как кондуктор грубо обошелся с православным священником и высаживал его из вагона за то, что тот потерял свой билет. Чингисхан подошел к священнику, дал ему денег на билет и на вопрос священника, как переслать ему свой долг, просил только молиться за близкого ему человека, назвав имя.

Незадолго до своей смерти, будучи уже совершенно больным, Чингисхан зашел как-то в почтовое отделение, где всегда отправлял свою корреспонденцию, и случайно увидел, что на месте прежней телеграфистки сидит другая; он поинтересовался, куда делась прежняя, и, узнав, что она серьезно больная лежит в больнице, тотчас же отправился навестить ее и, видя ее бедственное положение, предложил материальную помощь.

Много можно было бы привести образчиков его доброго сердца, но всего не перечтешь. Он был также прекрасным семьянином; был женат, но потомства не оставил…

Скончался он на 69-м году в Ялте, куда уехал из Петербурга для поправления расстроенного здоровья. Но судьба судила иначе. Хроническая болезнь, развившаяся в последнее время, подточила могучий организм. По удивительному совпадению, тело его предано земле 1 марта, в день кончины обожаемого им монарха. Похоронен он в местечке Дерикой, близ Ялты, на магометанском кладбище.

Кончина его опечалила не только близких и друзей его, но и всех знавших этого вполне достойного, хорошего человека».[33]

Судьба Губайдуллы Чингисхана далеко не исключение в истории казахской аристократии. Он был не единственным, кто оказался приближенным к императору. До него генеральские эполеты носили султаны Баймухаммед Айшуаков, участник Хивинского похода (1839-1840 гг.), его сын Мухамеджан Баймухаммедов, участник войны с Кокандом, взятия Ак-Мечети (1853 г.), Ташкента (1865 г.), Хивинского похода (1873 г.). Он состоял ординарцем при великом князе, позже императоре Александре II, был награжден за 50 лет службы орденами Св.Станислава I ст., Св. Анны I и III ст. Но бесспорно, что военная и гражданская карьера генерала Губайдуллы Чингисхана была наиболее успешной.

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

1.Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г.

2.Карнович Е.Н. Родовые прозвания и титулы в России и слияние иноземцев с русскими, СПб., 1886 г., С.189

[1] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.8

[2] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.15

[3] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.29

[4]Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.33

[5] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.34

[6] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.34

[7] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.39

[8] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.43

[9] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.39-40

[10] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.62

[11] Карнович Е.Н. Родовые прозвания и титулы в России и слияние иноземцев с русскими, СПб., 1886 г., С.189

[12] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.76-77

[13] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.86

[14] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.92

[15] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.92-93

[16] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.92-93

[17] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.98

[18] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.99

[19] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.99

[20] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.107

[21] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.115

[22] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.115

[23] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.136

[24] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.136

[25] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.136-137

[26] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.137

[27] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.138

[28] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.138

[29] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.138

[30] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.141

[31] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.141

[32] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.142

[33] Мукатаев Г.К., Ирхина М.В., Султан Губайдулла Чингисхан. Полный генерал от кавалерии, СПб., 2003 г., С.15-151