С.Ченнык (Симферополь)

Как британский министр Бен Уоллес оказался дилетантом в вопросах Крымской войны и оказался в «грязной луже». Четыре пинка (урок) по заднице английскому чиновнику

Я часто смотрел и смотрю английские книги по военной истории. В первую очередь по теме Крымской войны, точнее, Крымской кампании (1854-1856 гг.) Восточной войны (1854-1856 гг.). Некоторых историков знаю лично, и часто общался с ними. Вполне умные, грамотные люди.

Произошедшее сегодня, не могу воспринимать иначе, как анекдот или как проблему английского образования. Итак, изложенное в статье The Guardian можно назвать не иначе как «чушь и глупость». Министр обороны дел Великобритании Бен Уоллес сказал: «Шотландская гвардия надрала задницу царю Николаю I в 1853 году в Крыму — мы всегда можем сделать это снова. Царь Николай I допустил ту же ошибку, что и Путин… у него не было ни друзей, ни союзов».  

Ну что ж, господин Уоллес, вы дурак. Я не буду говорить ему, что говорили английские граждане, которые много знают о Крымской войне. Похоже, Уоллес этого не знает, или его помощники настолько глупы чтобы прочитать что-то. Хоть немного. Тогда подобный опус не появился бы спустя более 100 лет после окончания кампании выдающегося английского военачальника лорда Бернарда Лоу Монтгомери, который с горечью  констатировал, что «Крымская война была предметным уроком того, как не надо воевать».

А еще. Союзники у России были. Министр Уоллес о них почему-то забывает или стесняется об говорить. Поддерживали Россию в Крымской войне (и не только на бумаге) США. Вот так. 

Ну, коль Крымская война моя тема, я наберусь наглости и расскажу министру Англии, что ему не следует быть таким самоуверенным. Хотя, возможно, у Уоллеса были такие учителя. Бездарные, кстати. «Как трудно жить на свете, когда с Россией никто не воюет», — сказал лорд Пальмерстон, тогдашний министр внутренних дел, в последствии  ставший премьер-министром Великобритании, вошедший в мировую историю, как один из отцов-основателей прообразов нынешних «цветных революций», человек, ненавидевший Россию на генетическом уровне. 

Дадим первый пинок (урок). Господин Министр, Шотландская гвардия, как и вся английская армия не моги попасть в Крым в 1853 г. В Крыму они появились после высадки в сентябре 1854 г. Тогда они едва не сдохли от болезней, отсутствия нормального снабжения водой и плохой погоды. Они почему то думали, что попали на курорт. Ага, наивные, это Крым ребята!    

Англичане недооценили полуостров. Они попали в ловушку, в которую попадают все: от захватчиков до отдельных современных туристов. По их мнению, само название «Крым» подразумевает тепло, солнечное море и мягкий бриз, этакий блаженный оазис в холодной и недоброй России. Ошибке завоевателей способствовали те самые вышеуказанные привычные мифы о Крыме, как райском солнечном месте, где нет зимы, где круглый год тепло и сытно, а союзники не смогли отличить факт от вымысла.

Незадолго до отплытия из Варны в Крым генерал Браун, командир дивизии, спросил главнокомандующего Раглана, что он знает о Крыме. Ответ Раглана был искренним:  «у меня нет никакой информации».

И это несмотря на то, что благодаря работе досконально изучивших полуостров и его географию Олифанту, Макинтошу, и де Росу и др., офицеры союзников имели много точной информации о топографии, торговле и коммуникациях Крыма. Вообще, создается впечатление, что за все долгое время общения России и Англии, все, кто приезжал в Крым из «Туманного Альбиона» — профессиональные шпионы. Почти как и сейчас.

Помогли англичан спасти  союзники – французы. Они были лучше экипированы к театру войны в России.

Шотландской гвардией был единственный полк — 1-й батальон Шотландских гвардейских (Scott Guards) фузилеров (командир майор Эдвард Форестер-Уолкер).

Дадим второй пинок (урок). В уже первом сражении полк попал «под раздачу». Шотландцы двигались во второй линии. Первой шла Легкая дивизия генерала Брауна. Этих сначала отделала русская артиллерия, когда «горячие» ирландские парни почти ворвались на позицию пушкарей. И вот-вот можно было кричать «ура», но тут появились роты русского Владимирского пехотного полка. И вот эта английская пехота бросится по принципу «спасайся кто может». И это не я придумал, полковые английские летописи написали, что бежали они, кто мог и как мог быстро. Нужно сказать, что у владимирцев настроение было не лучшее. 

Под удар владимирцев попали 33-й герцога Веллингтона (их крушил 3-й батальон Владимирского пехотного полка), 23-й Уэльский фузилерный  (валлийцев подгоняли штыки и пули 1-го батальона) и 19-й «Зеленые Говарда» полки. В основном досталось первым двум из них. «Зеленые» пострадали меньше всех, так как, увидев, что творят владимирцы с их коллегами и, увидев двигавшийся в их сторону 4-й батальон, поспешили отойти к Альме, отстреливаясь плотным ружейным огнем.

Кошмарное видение неминуемой гибели, с роковой невозмутимостью надвигавшееся  под мерный бой русских барабанов в виде блестящей линии штыков, спокойных лиц солдат, шедших без выстрелов с ружьями «на руку»  на противника, вселял ужас.  Вид безропотно идущих на смерть, но и одновременно жаждавших убивать русских пехотинцев не предвещал ничего хорошего для любого, кто мог бы оказаться на их пути.

Отступление британцев не было паническим бегством, тут и там завязывались перестрелки, рукопашные схватки. Но и не стало организованным отходом. Каждый стремился спастись, инстинкт выживания довлел над толпой британцев, еще недавно торжествовавших победу, а теперь безумно катившихся вниз к реке, где в нескольких сотнях метров виднелась красная линия сохранявшей порядок Гвардейской дивизии.

Остановить этот сумасшедший бег не могло ничто и никто. Потери среди офицеров, старавшихся личным примером остановить солдат, были огромны. Убито и ранено более 50% командного состава.

Русские гнали англичан, и  хорошо гнали. Быстро. Короткая дистанция снова свела на нет преимущество британцев в стрелковом оружии, а полнейшая дезорганизованность английских полков позволила владимирцам в несколько минут страшным штыковым ударом опрокинуть их и отбросить к самой Альме.  Владимирский полк нес противника на штыках почти 500 метров!

И вот тут появились Шотландские гвардейцы (эй, министр, почитай, так кто кому надрал задницу? Похоже пинок под зад получили пехотинцы королевы).

Охваченные паникой пехотинцы с такой скоростью и с такой силой врезались в плотный строй Шотландских гвардейцев, что от удара при столкновении поломали нескольким из них ребра. И лишь проскочив сквозь строй, почувствовав себя в относительной безопасности, они стали более-менее управляемыми. Офицерам и сержантам удалось придать остаткам  полков вид некоторого боевого порядка.

Бой владимирцев и шотландцев стал жесткой рукопашной схваткой. Кстати, знамя шотландцев почти захватил русский рядовой.

К сожалению, по разным причинам, сражение на Альминском поле окончилось не в нашу пользу. Досадно, но  в момент, который мог если не дать победу  русским, то по крайней мере задержать неприятеля, действия двух русских полков не были поддержаны.  «Продолжать наступление с Владимирским полком я не решился, не имея близко резерва, на который в случае неудачи мог бы опереться», — вспоминал позднее  генерал Квицинский,  командир 16-й пехотной дивизией, командовавший этим наступлением.

Об ожесточенности может свидетельствовать то, что знаменная группа полка, состоявшая из несших полковое и королевское знамена лейтенантов Тислтуайта, Линдснея и их ассистентов, некоторое время находилась в гуще русских пехотинцев. Только подоспевшая помощь не дала возможности русским захватить знамена. Штыковой бой за них был кратковременным, но невероятно  жестоким и кровавым. Ни одна из сторон не хотела уступать. Решил французы, войдя в русский центр, оттеснив Тарутинский егерский полк.  

Так что, про пинок Николаю I не будем. И памятник Владимирскому пехотному полку установили на поле сражения на Альме.

Третий пинок (урок). Шотландский эпос в Инкерманском сражении. Начнем с того, что победу союзников (англичане и французы) в этом страшном кровопролитном бою добыли не англичане. Тут они  были на грани ужасного поражения. Как и в Альму, так и потом в Балаклавском сражении, в день битвы под Инкерманом победу «добыли» французы и в очередной раз вытащили англичан «из дерьма». Да и Шотландский полк из всей гвардии менее всех сражался. Хотя и был в бою на батарее, известной как «Мешки из песка».  

К этому времени положение сторон в районе батареи напоминало слоеный пирог. Один русский батальон, недавно выбивший англичан с холма, находился в тылу англичан и имел неприятеля, как перед фронтом, так и с тыла. Парадокс был в том, что первая рота шотландцев вышла к Батарее. Горцы неожиданно для всех оказались между двумя русскими батальонами. Ощетинившись штыками, фузилеры, сжавшись в единое целое, медленно двигались вперед. Никто не стрелял, хотя противников разделяли считанные метры.

Командир понимал, что русским хватит одного залпа, чтобы уложить всех его солдат до единого. Потом он вспоминал, как даже ощущал характерный запах кожи, исходивший от русских. Он видел жесты русских офицеров. Одни казались ему восхищенным приветствием, другие наоборот, откровенной угрозой.

Ну и про пинок. Но едва англичане миновали строй русской пехоты, как получили в свой тыл «долгожданный» ружейный залп. Несколько человек, в том числе сержант, были убиты, несколько ранены. Но рота уже не задерживаясь и держа строй бросилась к Батарее, где в это время разгоралась новая схватка. 

И снова — французы решили день в пользу союзников, оттеснив русских. И, как раз, два командующих англичане (Раглан и Пеннефаттер) сказали (так и записано!): «Мы в ДЕРЬМЕ».  

Четвертый пинок (урок). Шотландец солдат – мародер и вор. Это напоследок. Пусть министр Уоллес посмотрит на своих земляков, которые в Крыму оказались бандитами и грабителями. Это случилось во время десанта англичан в Керчь в 1855 г.

Автор не русский. Это английский журналист Рассел, бывший в Керчи. Почитайте его: «Мы оставляли за собой полнейший разгром и разрушение. …После нашего визита город можно было сравнить лишь с Пальмирой, разрушенной завоевателями или пережившей иное громадное бедствие. Вдоль набережной еще недавно длинным рядом стояли склады, магазины, особняки и дворцы — теперь там были лишь голые остовы без крыш. Ночами в них горело мрачное пламя, днем же пестрый дым тянулся над ними и расплывался тучею. Белые стены отметились черными кругами там, где огонь вырывался из разбитых окон. Склады, набитые зерном, и магазины принадлежали русским, в особняках и дворцах жили русские правители и знать, — и пока шла война, мы вполне пользовались правами воинов и победителей. На всем длинном приморском бульваре, на всей широкой набережной, освещенной пожарами, лишь один дом остался нетронут. То был прекрасный особняк с величественным полукруглым фасадом, греческими колоннами и богатым архитравом. В окна видны были массивные зеркала, великолепные рамы, блестящая бронза. В открытых дверях пришельцев встречал старик в кресле. Как он был деликатен! Как изящно склонял голову! Как грациозны, просительны и мягки были все движения его стана и рук! Но ничто не могло сравниться с его улыбкой. Лицо его было как шкатулка со смехом, заведенная на много часов вперед».

Рассел, как настоящий англичанин, валит все грабежи на турок и французов. Действительно, англичане не мелочились по хозяйским дворам а работали по крупному. Это событие детально описано керченским ученым А. Послыхалиным: «26 октября 1855 г. в окрестностях Балаклавы солдаты …собирали камни для строительства Балаклавской железной дороги и обнаружили древнюю круглую в плане каменную постройку. Здание к тому времени было уже значительно разрушено …».

Один из солдат нашел старинную монету, которая попала подполковнику Уильяму Манро, который, имел интерес к подобным вещам. Обратившись в ставку, Монро добился разрешения ежедневно задействовать 50 солдат своего полка для раскопок руин на горе. В ходе раскопок солдаты Манро обнаружили восемь или десять медных монет того же типа. Вскоре находки привлекли внимание известного английского скульптора Ричарда Вестмакотта, который через своего сына майора, командовавшего одним из подразделений турецких войск, также известного скульптора Ричарда Вестмакотта-младшего обратил внимание командования союзнических армий на прекрасную возможность обогатить европейские музеи античными реликвиями.

Вестмакотт-младший обратился с этим вопросом к генералу Роберту Джону Хасси Вивиану, командовавшему турецким контингентом войск в Керчи. Генерал передал его просьбу военному министру лорду Фоксу Панмюру, который вскоре издал приказ относительно передачи в Англию мраморных скульптур и ценных реликвий, которые уцелели после разрушения Керчи и достойны размещения в Британском музее. Кроме того Панмюр распорядился обеспечить необходимый тоннаж на союзнических кораблях для транспортировки предметов старины в Англию.

С этого времени доктор Дункан Мак Ферсон приступил к раскопкам в Керчи, но холодная зима 1855-1856 годов приостановила работы из-за промерзания почвы. Вновь Мак Ферсон смог приступить к ним лишь в марте 1856 года. Первым объектом раскопок послужил крупный курган в шести милях от Керчи по направлению к мысу Еникале.

Два отряда, каждый из которых состоял из шести человек наемных работников-армян и солдат майора Кэмпбелла из 71-го полка, приступили к прокладке туннелей на встречу друг другу с разных сторон кургана. В ходе раскопок были обнаружены бусы, фрагменты глазурованного фарфора, медная монета с изображением головы Пана на одной и фанагорийского льва на оборотной стороне. Вторым объектом раскопок стала курганная группа «Пять братьев» юго-западу от Керчи (в направлении мыса св. Павла).

Затем раскопки начались на пространстве длиной две мили, простиравшемся от горы Митридат к царскому кургану Алтын-оба».

Ну так, что будем еще спорить, министр Уоллес? Вы в своем глазу бревно поищите.

P.S. Смотрю наших российских аналитиков и чиновников, которые решили комментировать Уоллеса. Правильно, что пинаете англичанина. Но попросите о консультации специалиста. А то у вас тоже что-то не очень получилось с Крымской войной. Я вам десяток фактов принесу. Пользуйтесь.