К.Стрельбицкий (Москва)

«Я СЛЫШУ ТРЕСК, И МАШИНА НАКРЕНИЛАСЬ…», ИЛИ ВНОВЬ О ТРАНСПОРТНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ САМОЛЁТОВ МОСКОВСКОЙ АВИАЦИОННОЙ ГРУППЫ ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ ПО СНАБЖЕНИЮ И ЭВАКУАЦИИ СЕВАСТОПОЛЯ В ИЮНЕ 1942 ГОДА

…Вернувшись утром 29 июня 1942 г. из Севастополя в Краснодар командир воздушного корабля ПС-84 за номером «Л3475» Русаков сёл за письменные отчёты. В тот же день на имя командира Московской авиационной группы особого назначения Главного Управления Гражданского Воздушного флота при Совете Народных Комиссаров Союза ССР (МАГОН ГУГВФ СНК СССР) поступило от него, в частности, донесение следующего содержания: «Настоящим доношу, что во время стоянки на аэродроме Севастополь вражеские самолёты производили бомбёжку аэродрома. Одна бомба упала около посадочного знака «Т». В это время прилетела очередная машина «ПС-84» и делала круги над аэродромом. После посадки пыли машина «ПС-84» по разрешению финишёра произвела посадку. Посадка была произведена на оценку «хорошо». Самолёт коснулся земли нормально, около «Т», но когда он пробежал 50 метров, послышался треск, и самолёт развернулся влево. При взлёте я видел, что этот самолёт стоит с поднятой плоскостью, развернувшись более, чем на 90°. Вот всё, что я видел».
Так, из этого краткого донесения, подписанного вслед за командиром 2-м пилотом и штурманом самолёта «Л3475», командованию МАГОН стало известно, что одна из её машин потерпела аварию на аэродроме «Херсонесский маяк» и, таким образом, осталась в Севастополе…
…В 7-м выпуске альманаха «Military Крым» за 2007 г. был опубликован наш справочный материал под названием «Транспортная деятельность самолётов Московской авиационной группы особого назначения по снабжению и эвакуации осаждённого Севастополя в июне 1942 г. (хроника и статистика)». В этой, вызвавшей значительный интерес среди читателей и пользователей Интернета статье, мы лишь кратко упомянули о самолёте с бортовым обозначением «Л3997», «вышедшем из строя при посадке и оставленном в Севастополе». Сегодня, по вновь выявленным архивным документам мы можем подробно описать этот эпизод севастопольской эпопеи лётчиков Аэрофлота…
…Этой аварийной машиной стал военно-транспортный самолёт «ПС-84» с бортовым обозначением «Л3997» из состава 1-й (ошибочно – 4-й) авиационной эскадрильи МАГОН. В последнем полёте его экипаж составляли командир воздушного корабля (1-й пилот) Шашин, 2-й пилот Клоков, бортмеханик Шишкин, бортрадист Щукин, а так же два бортстрелка, имена которых в различных документах разнятся (по одним данным это были Герасименко и Губашкин (или Губашин), по другим — Новохатный и Палагин). «Объяснения» по поводу случившейся аварии двух из них на имя своего комэска нам удалось выявить в архивных фондах. Тексты этих документов мы приведём ниже полностью, но с соответствующей литературной редакцией оригиналов, которую явно требовали эти рукописные «Объяснения». Так, командир аварийного воздушного корабля старший лейтенант В.Н.Шашин утром 1 июля подробно описал произошедшее следующим образом: «28-VI-[19]42 [года], получив задание на полёт от Кореневской до Севастополя с грузом в 2000 килограмм и вылетев по плану в 22.20, я пришёл в Севастополь в 00.45. Сделав круг, я зашёл на посадку. Мне дали красную ракету – запрещение посадки. Уйдя на второй круг, я вновь зашёл на посадку и, получив разрешение, произвёл таковую. После касания земли самолёт правым колесом попал в воронку, ударился на пробеге и стал падать на правое крыло. Я немедленно стал тормозить левым колесом и выключил моторы и перекрыл бензопитание. Самолёт, развернувшись на 90°, подмял под себя правую пирамиду шасси. Выйдя из самолёта, я обнаружил, что сломано вследствие того, что самолёт попал в воронку: правая ферма шасси, сломан задний подкос и вырван узел крепления подкоса, погнут правый винт и спущено левое колесо. Вызванным взводом бойцов самолёт был приподнят и отбуксирован на границу аэродрома и там замаскирован. Одновременно нами было сообщено по радио на базу о том, чтобы нам выслали новую правую ферму, винт и колесо. В ночь с 29 на 30.VI-[19]42 самолёты привезли ремонтную бригаду, но без необходимых деталей, и одновременно нам было дано указание, чтобы экипаж вылетел оттуда, оставив ремонтную бригаду для ремонта. Учитывая сложность обстановки, я остался с бортмехаником, чтобы за день организовать ремонт и ночью улететь. Усилиями ремонтной бригады и местного ПАРМа под артиллерийским огнём и бомбёжкой самолёт удалось восстановить для перелёта на «Большую землю». Зная, что нам не привезли винт в ночь с 29 на 30.VI-[19]42, мы отдали свой аварийный в местный ПАРМ для его ремонта на всякий случай – если нам не привезут таковой в ночь с 30 июня на 1.VII-[19]42, что и случилось. Винт, который мы отдали в ПАРМ для ремонта, не был сделан [исправлен] вследствие её бомбёжки. Таким образом, самолёт был готов к перегонке за исключением винта, и вследствие того, что бригаде здесь пока больше было делать нечего, мною были даны указания, чтобы они[, члены бригады] рассаживались по самолётам по два человека. Я сам с большим трудом сел на самолёт «Л3985» и вылетел. Одновременно мною была достигнута договорённость с комендантом местного гарнизона, который сказал, чтобы мы улетали все, а завтра, то есть в ночь с 1 на 2.VII-[19]42 привозили новый винт и улетали с ним».
Так же благополучно (но – отдельно от своего командира) вернувшийся из Севастополя бортмеханик «Л3997» В.Шишкин в «Объяснении» писал следующее: «Задание было дано нам на полёт в Севастополь в 22.20. Придя в Севастополь и сделав круг, мы пошли на посадку. Нам дали красную ракету, и мы полетели на второй круг. Мы вновь зашли на посадку, командиром корабля мне была дана команда выпустить щитки, и я последнюю выполнил. После чего я слышу треск, и машина накренилась. Я выключил моторы и стал организовывать убирание самолёта со старта. После этого я стал быстро приниматься за работу для восстановления самолёта. Пилоты обследовали место посадки и нашли, что мы попали в воронку. Самолёт потерпел поломку [так в оригинале]:
1. Воздушный винт ВИШ-21; 2. Ферма шасси; 3. Колесо (2 штуки); 4. Вильчатый подкос; 5. Рама с узлом; 6. Трос к элеронам; 7. Малая помятость и покоробилась плоскость правая [так в оригинале].
Я восстановил самолёт для временного перелёта на базу. Ввиду того, что наш вылет не был готов 1-го VI [так в оригинале; следует читать – «1 июля»], и по нашему требованию не был выслан новый воздушный винт, самолёт был задержан в Севастополе ещё на одни сутки. По распоряжению Командира корабля, мы были отпущены на свою базу для того, чтобы первым самолётом на другой день вновь вылететь в Севастополь с новым винтом и быстро поставить его и улететь, что и было сделано [имеется в виду возвращение на базу в Краснодар]».
В одном из отчётных документов, написанных не на месте аварии в Севастополе, а на «Большой земле», мы читаем, что самолёт «подломил шасси и винты» (именно так, во множественном числе), попав «одним колесом в воронку только что разорвавшегося впереди снаряда», в другом – что в результате этой аварии были «поломана правая нога шасси, погнут правый винт, выведено из строя колесо, ногой пробит центроплан и вырван узел крепления задней вилки».
Согласно официальным итоговым документам, самолёт «ПС-84» под номером «Л3997» был оставлен в Севастополе «в ожидании заводского ремонта», что в сложившейся там к концу июня 1942 г. обстановке звучало абсолютно нереально… Поэтому мы считаем необходимо коснуться и окончательной судьбы этой машины. В различных советских отчётных документах мы читаем взаимоисключающие версии её гибели:
— «В результате артиллерийского обстрела на аэродроме Херсонесского маяка снарядом был повреждён самолёт «Л3997» и впоследствии [так в оригинале; следует читать «вследствие»] попадания снаряда этот самолёт был сожжён»,
— «Самолёт сожжён после при воздушном налёте противника… В связи со сложившейся обстановкой 1 июля с.г. самолёт был сожжён при бомбёжке противником»,
— «В ночь с 1 на 2/VII 1942 года самолёт был уничтожен (сожжён) на аэродроме нашей бригадой в городе Севастополе при оставлении города Севастополь нашими войсками».
Неизвестно, откуда на «Большой земле» были получены такие многочисленные, но противоречивые данные, однако вывод из всех них командованием МАГОН был сделан единственно правильный — «Указанный самолёт подлежит списанию»…
…Благодаря Глобальной компьютерной сети Интернет ныне стали широко известны циклы цветных рисунков фронтового художника Вермахта Ханса Лиски (Hans Liska). Побывал он и в захваченном немцами Севастополе, одним из результатов чего стала графическая работа под авторским названием «Борьба за Севастополь окончена». В Интернете она стала известна также под названием «Конец полёта», и именно на ней мы видим остатки советского военно-транспортного самолёта типа «ПС-84»: характерно обломившаяся кормовая часть машины с хвостовым оперением, лежащая рядом правая плоскость с мотором, а с другой стороны виден левый двигатель и более мелкие детали конструкции… Данный рисунок Х.Лиски является, конечно, «собирательным образом», в котором в одном месте мы видим и колонну советских военнопленных, и горящий Херсонесский маяк, и эти самые обломки «ПС-84», но рисовал он эти, собранные им воедино фрагменты явно с натуры, благодаря чему мы видим конец борта «Л3997», очевидно, действительно сожжённого нашими в первые дни июля 1942-го…
…Но потеряна была не только сама машина… Так 20 июля 1942 г. в бывшем секретном донесение в Штаб МАГОН о пропавшем без вести личном составе мы читаем такие строки: «Бригада ПАРМа в нижеследующем составе была послана для ремонта самолёта 1-й эскадрилии «Л3997», потерпевшего аварию на аэродроме «Херсонесский маяк» (Севастополь). В связи с обстановкой бригада не сумела сесть в самолёт и осталась там. Аэродром занят немцами». Эту, уже упоминавшуюся выше командированную в Севастополь бригаду Полевых авиационно-ремонтных мастерских (ПАРМ) составили 4 вольнонаёмных авиационных специалиста:
— Соловьёв Александр Петрович — начальник ПАРМ,
— Аксёнов Пётр Феофанович — авиационный техник,
— Тагунцев Виктор Михайлович — слесарь,
— Григорьев Евгений Степанович — медник.
При этом авиатехник был командирован в Севастополь из состава наземного персонала «чужой», 3-й авиационной эскадрильи МАГОН (напомним, что аварийный «Л3997» относился к 1-й эскадрильи), а трое остальных – из числа приданных МАГОН в Краснодаре работников 240-го авиаремонтного завода Народного Комиссариата авиационной промышленности Союза ССР (НКАП СССР). Трое работников бригады официально числятся пропавшими без вести 1 июля 1942 г., а начальник ПАРМ – погибшим в этот день. Однако известно, что на самом деле 34-летний москвич А.П.Соловьёв и 27-летний уроженец деревни Власова-Слобода (ныне – Катынского сельского поселения Смоленского муниципального района Смоленской области России) авиатехник П.Ф.Аксёнов 4 июля попали в немецкий плен, откуда впоследствии были освобождены. Точные судьбы двух других работников бригады установить пока не удалось…
…В тот же день, когда на «Херсонесском маяке» «поломался» самолёт «Л3475», в Краснодар не вернулся ещё один лётчик МАГОН с другой машины. В одном из отчётных документов за тот день мы читаем, что при вылете из Севастополя на самолёт «Л3445» «не явился к вылету и остался там бортрадист Кушнарёв». Так как в поимённых списках безвозвратных потерь ГУГВФ эта фамилия не значится, то, очевидно, что «потерявшийся» в Севастополе бортрадист вернулся в Краснодар на другой машине в один из двух последующих дней полётов. Однако в последний из них в Краснодар из Севастополя вновь не вернулся один лётчик, о котором мы расскажем здесь подробнее. Им был прикомандированный к МАГОН в качестве штурмана самолёта воздушный стрелок-бомбардир 1-й авиационной эскадрильи 116-го разведывательного авиационного полка ВВС Черноморского флота старший лейтенант Александр Михайлович Красинский (родился в 1915 г. в дер. Чернышово, ныне – несуществующий населённый пункт на территории Лебедянского муниципального района Липецкой области России). Этот штурман самолёта «Л3996», как гласит официальный документ, «в ночь с 30.VI на 1.VI при посадке в самолёт Военного Совета ЧФ, остался на аэродроме в Севастополе». По другим же данным, служивший ранее в Севастополе ст. л-т Красинский отошёл от самолёта встретиться с кем-то из своих прежних сослуживцев, но в обстановке царивших в ту ночь на аэродроме «Херсонесский маяк» полной дезорганизации и массовой паники просто не смог вернуться назад к «своему» «Дугласу», который улетел на «Большую землю» без него (кстати, благополучно добравшись до Краснодара, таким образом, вообще без штурмана!). Ст. лейтенант Красинский был официально признан «пропавшим без вести 03.07.1942 в Севастополе», каковым и числился до конца войны. На самом деле в тот день он с тысячами других защитников Севастополя попал на мысу Херсонес в немецкий плен, откуда был освобождён лишь 10 апреля 1945 г. Период с 4 июля по 5 августа он провёл на «госпроверке», успешно пройдя которую, вновь вернулся в черноморскую авиацию, но весьма ненадолго: полного доверия проведшему в плену три года и уцелевшему там штурману всё равно не было, и уже 1 ноября 1945 г. он был уволен в запас…
…Подведём итог нашему сегодняшнему повествованию: за период «работы по Севастополю» в конце июня – начале июля 1942 года МАГОН безвозвратно потеряла 1 машину (военно-транспортный самолёт «ПС-84» под обозначением «Л3997») и 5 человек личного состава (1 прикомандированного лётчика и 4 наземных специалистов, по меньшей мере 3 из которых оказались во вражеском плену, из которого они вернулись после окончания войны, в то время как судьба 2 других до сих пор остаётся неизвестной). Такова была цена за безусловно успешное в целом осуществление воздушного снабжения и эвакуации Севастополя летом 1942 г. лётчиками «Аэрофлота»…