Menu
Группа немецких солдат перемещается на поле боя при поддержке штурмового орудия StuG III в районе Симферополя. 1942 г.
А. Неменко (Севастополь)
Трагедия Крымфронта. (часть 1) Январь. Затишье после Феодосийского поражения
Итак, в ходе боев 15-18 января 1942 года Феодосия была потеряна. Советские части на левом фланге отошли на Ак-Монайские позиции. Части Севастопольского оборонительного района, предпринявшие 15-18 января 1942г. наступление в интересах Керченско-Феодосийской группировки, приостановили наступление, добившись лишь некоторого улучшения своих позиций. Судакский десант, высаженный в интересах Феодосийской группировки, не смог пробиться в Феодосию, и оказался отрезанным от основных сил.
Части Феодосийской группировки, пользуясь малочисленностью частей противника, частично сумели отойти к левому флангу Ак-Монайской позиции. Правый фланг (51-я армия) свои позиции удержал, лишь немного отойдя назад, но, вследствие отхода левого фланга, тоже отошел на Ак-Монайские позиции. Противник «запечатал» советские части на Керченском полуострове, существенно сократив фронт, и лишив советские части незамерзающего Феодосийского порта.
Снабжение Керченской группировки осуществлялось транспортами в порт Камыш-Бурун с использованием ледокольной проводки, или по льду Керченского пролива. При этом, для охраны этого маршрута снабжения, были расставлены стороженные посты и были сооружены ледовые укрепления, занятые советскими частями. Укрепления хорошо просматриваются на немецких аэрофотоснимках.
Состояние отходивших на левый фланг частей было плачевным. Как указывал журнал боевых действий Закавказского военного округа от 18.01.42г. «По докладу командарма части три дня не кормлены, снарядов нет. В 157 СД потери 60-80% (много разбежалось) 236 СД лишилась артиллерии. Части армии приводили себя в порядок. Созданы отряды заграждения. На усиление 44 армии выделены из состава 51 армии 54-й М(отострелковый)СП, б-он 83 М(орской)С(стрелковой)Б(ригады), 824 СП 398 СД, 1/7 ГМП (1-й дивизион 7-го гвардейского минометного полка) для организации обороны на Ак-Монайских позициях от Парпач к югу до м. Ас Чауле. Опергруппа штаба армии переходит в район Арма-Эли» .
Поражение под Феодосией было достаточно неожиданным, и очень неприятным. Две очень слабых немецких дивизии: 132-я и 170-я, нанеся удар на очень узком участке 236-й СД, вдоль дороги Симферополь- Феодосия, прорвали советский фронт, и вышли к окраинам Феодосии, в течение трех дней захватив город.
Только слабость немецких войск позволила выскользнуть из окружения некоторым советским частям и отдельным военнослужащим. Отдельные советские группы и подразделения дивизий, удерживались в населенных пунктах позади новой линии фронта, уже после того, как основная группировка в Феодосии была разгромлена.
Из документов отдела 1С 30-го немецкого АК: «При повторном допросе врача Федорова, захваченного в госпитале в Феодосии, последний сообщил, что между 15 и 15.30 часами 16.01.42 при налете на станцию Сары-Голь (совр. Айвазовская) командующий 44-й армией генерал майор Первушин был тяжело ранен в голову, и потерял зрение. При этом же налете был убит комиссар армии и тяжело ранен начальник штаба армии полковник Рождественский…» . Достаточно интересная информация. Станция Сары-Голь находится весьма далеко от пос. Насыпной, где по официальной версии находился штаб армии. Из дальнейших допросов пленных выясняется, что первым начал отход именно штаб армии, оставив оборудованный средствами связи КП, и в процессе отхода он попал под налет авиации. В общем, ситуация пока не совсем понятная.
Откровенно говоря, удар немецкой армии против Феодосийской группировки имел большой процент риска, но иного выхода у командующего 11-й армией не было. Подкрепления не ожидались, а советские армии постоянно наращивали силы. Причем в Крым были переброшены достаточно стойкие советские части.
В немецких документах можно найти очень много удивительных фактов, подтверждающих мужество советских бойцов и командиров. К примеру, 13 февраля немцами был пленен боец 818 полка, который сообщил, что ранее он сражался в составе группы из 200 человек этого полка, занимавшей оборону в районе Ассан-Бай в окружении. 2.02.42 группа была распущена ее командирами, в связи с полным отсутствием продовольствия. Командовавшие группой майор и капитан застрелились, чтобы не попасть в плен.
Поражение в Феодосии было связано не со слабостью войск, а с их плохой организацией и снабжением. Сыграла свою роль и нехватка тяжелой артиллерии. Теперь перед советскими войсками на Керченском полуострове стояла задача собраться с силами. И сделать это нужно было как можно быстрее.
Сложность заключалась еще и в том, что в Феодосийском поражении погибли лучшие части 44 армии.
Соотнося численность Феодосийской группировки (около 34 тыс. человек) и количество невозвратных потерь советских войск (по немецким данным 10 тыс. пленными, и 6 тыс. убитыми), приходится признать, что потери составили около 40% от общей численности группировки.
Расположение советских частей к 19 числу было следующим:
« а) 224СД и 105 ГСП занимают позиции на фронте Арабат- выс. 30,3, ведя бой силами до двух рот за высоту 19,8
б) 390СД обороняет рубеж выс. 30.3 (иск) –станция Ак-Монай, имея П(ередовой)О(тряд) ведет бой за высоту 28,2
в) 396 СД обороняет рубеж ст. Ак-Монай-Парпач имея П(ередовой)О(тряд) в районе Кой Асан
г) Части армии сосредоточенные в армейском резерве, сосредоточились: 12СБр и 24 Т(анковый)П(олк) в районе Семисотка, 83 МБр (без одного батальона), 302 ГСД выведена во второй эшелон в район Агибель, Минарели-Шибань» .
20.01 42г. советские передовые отряды отошли на основную линию обороны.
По 44 армии ЖБД ЗакВО дает следующие данные:
«а) Отряды прикрытия — 251 ГСП на выс. 66,3, 54 МСП в районе Дальн. Камыши
б) 157СД обороняет рубеж Парпач выс. 63,8
в) 63 ГСД выс. 63,8 …824СП 398СД в районе Ас-Чалуле
г) 236СД заканчивает сосредоточение в районе Кошай
д) 404СД (без 655СП) следует в район сосредоточения Сейджеут 655 полк, по докладу командарма, будучи окружен 18.1 в районе Феодосия понес большие потери (фактически был уничтожен)» .
По данным из того же документа: « 236-я СД имеет на лицо 500 человек, 6 станковых пулеметов, 4 танка, …157СД имеет 816 человек, 63 ГСД имеет 50-60% личного состава, в течение 19.01 собрано около 700 человек одиночных бойцов, которые возвращены в свои части» .
По данным противника в 170-й ПД по состоянию на 19 января числилось:
391 пехотный полк
-стрелковые роты (по 22 человека в роте, или 10% л/с) всего 264 человека
-пулеметная рота (одна) 62 человека
-рота полковой артиллерии (одна) 66 человек
-противотанковая рота (одна) 34 человека
Всего, 426 человек
399 полк
— пехотные роты (по 23 человека в роте, или 10% л/с) всего 276 человек
-пулеметная рота (одна) 64 человека
-рота полковой артиллерии (одна) 65 человек
-противотанковая рота (одна) 76 человека
Всего, 481 человек. В двух пехотных полках дивизии 907 человек
Состав 105 пехотного полка (находился в резерве корпуса, после событий в Евпатории)
3 батальона, всего:
9 пехотных рот,
6 пулеметных рот,
13 и 14 роты тяжелого вооружения
Всего 561 человек.
132-я ПД
436-й ПП
2 батальона, всего 6 пехотных рот, 2 пульроты, 13 и 14 роты тяжелого вооружения, всего около 300 человек
437 ПП
2 батальона, всего 6 пехотных рот, 2 пульроты, 13 и 14 роты тяжелого вооружения, всего около 400 человек
438 ПП
2 батальона, всего 6 пехотных рот, 2 пульроты, 13 и 14 роты тяжелого вооружения, всего около 600 человек
В сумме в пехотных частях 1300 человек (около половины одного пехотного полка полного состава)
Достаточно интересен вопрос по советским танкам. Как указывает в своих воспоминаниях участник событий на Керченском полуострове, Галкин : «Манштейн, руководивший всеми действиями войск противника в Крыму, попытался еще раз набить себе цену. В книге «Утерянные победы» он писал, что русские будто бы потеряли 10000 пленными, 177 орудий и 85 танков. На самом же деле в Феодосии, в частности, дрался только один танковый батальон, потерявший, как уже упомянуто, 19 танков. Это простое сопоставление цифр убедительно показывает, как беспардонно лгут битые фашистские генералы». Заявление достаточно эмоциональное, поэтому попробуем оценить объективно ситуацию, используя первичные документы.
По данным ЖБД фронта: «24 ТП в боях 18 и 19.1 потерял 31 танк (из них безвозвратно потеряно 22-сгорели) убитых 26 человек, раненых 23, пропавших без вести 24. 124 ТБ 224СД из 9 имевшихся танков потерял безвозвратно 8, остальные 20 танков не переправились с Таманского полуострова)…236 СД …79-й танковый батальон в боях потерял 25 танков » Потери 224СД в танках не совсем связаны с боями в этом районе, большая часть машин была потеряна ранее, в ходе десанта. Это означает, что реальная цифра танковых потерь оказывается ниже немецкой, но значительно выше советской мемуарной. Часть машин была брошена из-за нехватки топлива. Советская «легкая бронированная кавалерия» надежд не оправдала: противник обладал достаточным количеством противотанковых средств.
Возникает традиционный русский вопрос: «Кто виноват?». Ответить на него можно по-разному. Сохранилась запись переговоров Ставки ВГК и генерал-лейтенанта Д.Т.Козлова, командующего фронтом от 19 января 1942г. (Начало 00 ч 20 мин Конец 01 ч 10 мин) У аппарата генерал-лейтенант КОЗЛОВ и дивизионный комиссар ШАМАНИН
«ВАСИЛЕВСКИЙ. Согласно личным указаниям тов. Сталина передаю Вам директиву Ставки: «По прямому проводу. Лично. Командующему Кавказским фронтом. 19 января 1942 г. 0.20. Ставка возмущена Вашим поведением и поведением командования 44-й армии и приказывает:
Одновременно тов. Сталин приказал выяснить у Вас, не считаете ли Вы возможным и целесообразным:
У меня все. Прошу ответить на последние два вопроса.
КОЗЛОВ. Если можно, через час дам ответ. Очень тяжелое положение с транспортами. Все.
ВАСИЛЕВСКИЙ. Через час прошу сообщить также, чем можем помочь Вам в отношении транспортов. Через час буду у аппарата».
Некоторые положения этого разговора с точки зрения современного знания выглядят достаточно спорными. Скорее всего, Ставка имела в своем распоряжении несколько искаженную или неполную информацию, которую дал Д.Т.Козлов. Объективно оценивая его работу, сложно не согласиться с оценкой, которую дал ему чуть позже Л.З.Мехлис. В своих донесениях в Ставку, он указывал, что командующий фронтом «ленив» и «опасно лжив».
Разбор документов фронта показывает, что управление войсками на Керченском полуострове было очень слабым. Сводки и записи в журнале боевых действий часто не отражают реальную ситуацию.
Несмотря на то, что на Керченский полуостров было переправлено достаточно много частей 51 и 44 армий, штаб фронта продолжал находиться очень далеко от своих частей, переложив ответственность на командующих армиями. Те, в свою очередь переложили ответственность на командиров дивизий. Штаб Кавказского фронта во главе с Ф.И.Толбухиным 20.01.1942г. данных по расположению частей не имел, и не имел сведений по их состоянию. Документация велась от случая к случаю. Все штабные документы подписывались не Ф.И.Толбухиным, а его заместителями. Лишь после появления Л.З. Мехлиса в Крыму, на документах начала появляться его подпись.
Несмотря на указания Ставки, командование фронтом не предприняло попытки снять Судакский десант, и 226-й СД майора Селихова продолжал удерживать занятый плацдарм. Решение весьма и весьма спорное, т.к. у противника, после захвата Феодосии, появилась возможность «навалиться» на десант основными силами 170-й ПД и румынскими горными частями.
20-го числа началась ледовая переправа через Керченский пролив. В 20.00 19 января командующему фронтом было доложено о возможности переправы по льду оставшихся на Таманском берегу войск первого и второго эшелонов 51-й армии вплоть до дивизионной артиллерии. Командующий дал приказ начать переправу и о ходе ее доносить два раза в сутки. В целях маскировки массовые переправы днем не проводить .
По льду удалось перебросить тылы и снабжение 224СД, 12 СБр и 302 СД, тылы фронта. Потери составили 60 машин, провалившихся под лед, но некоторые машины удалось поднять силами 75 инженерного батальона и вновь ввести в строй.
Удача окрылила командующего немецкой 11-й армией, и 20.01.42г. в 17.45 был подготовлен приказ, в соответствии с которым в день «Х» и час «Y» немецкие части должны были перейти в наступление. Но ждать в день «Х» немецким войскам пришлось гораздо дольше, чем предполагал Э.фон Манштейн.
Немецкие войска начали перегруппировку: в первую линию начала выдвижение 18-я румынская пехотная дивизия (на правом фланге). Ранее ее предполагали использовать только в береговой обороне, но в связи с потерями немецких и румынских войск в боях за Феодосию, ее в полном составе вывели на передовую. В центре немецкой позиции находилась многострадальная 46-я ПД, понесшая тяжелые потери при отступлении с Керченского полуострова. На правом фланге до моря находилась 132-я ПД, которая после боев под Севастополем, тоже имела слабый пехотный состав.
170-я ПД и 4 ГСБр румын «улаживали» ситуацию с Судакским десантом. Часть их подразделений растянулась вдоль берега. от Феодосии до Судака. Мотополк Корнэ и 8-я кавбригада были отведены в резерв. В резерве, кроме того, находилась «группа Хицфилд» (усиленный 213 ПП 73 ПД) .
В связи с нехваткой артиллерии и вооружения 11 армия была вынуждена принять решение на использование трофейного советского вооружения . Трофейные советские орудия были переданы в береговую оборону и румынским частям. 2 полковых орудия получила Евпатория, 4 орудия Ялта и Алушта, 6 длинноствольных (дивизионных) орудия получил 42 корпус, еще 6 таких же орудия переданы румынским частям, 3 шт. 122 гаубицы направлены в береговую оборону.
Несмотря на тяжелое поражение советских частей, 11 армия не могла наступать на Ак-Монайские позиции с таким количеством войск. В связи с чем наступило затишье. 21.01 вышел приказ о подготовке к наступлению на Ак-Монайские позиции, но на том все у 11 армии и остановилось. От имени командующего 11-й армией в адрес командующего группой войск «Юг» фон Бока было направлено обращение с просьбой о присылке новых войск.
23 числа был подготовлен еще один приказ о подготовке к наступлению, которое должно было состояться в день «Х» и час «Y», но сводки немецких частей содержат лишь сведения о мелких стычках и боях по ликвидации Судакского десанта.
Бои против Судакского десанта 27.01 вступили в решающую стадию. Вместо того, чтобы снять десант, командование фронта перебросило в Судак еще один стрелковый полк. 554-й горнострелковый полк до 1.03.42г числился в составе 138-й горнострелковой дивизии, и считался одним из лучших. Всего на борт было взято 1580 человек 554-го десантного полка майора Забродоцкого и отряда моряков, 2 орудия, материальная часть взвода ручных пулемётов и взвода связи, 90 тонн боеприпасов и продовольствия. Утром 24 января корабли десантного отряда вышли из Туапсе в Новороссийск, где находился отряд высадочных средств. В 10 часов 40 минут отряд высадочных средств самостоятельно вышел в море из Новороссийска по направлению к Судаку, а в 12 часов вслед за ним – отряд высадки.
24 января в 23 часа оба отряда почти одновременно вошли в судакскую бухту и через полчаса начали высадку на судакском пляже в районе пристаней, оборудованных сапёрами полка майора Селихова. Полностью высадить десант не удалось. В 6 утра высадка прекратилась. 250 человек остались на борту крейсера «Красный Крым». Обратными рейсами вывозились раненые. Всего было вывезено 226 человек. В связи с опасностью атаки кораблей авиацией противника, отряд кораблей лег на обратный курс.
К 6 часам утра 25 января высадка подразделений 554-го полка и группы моряков была закончена. Все подразделения полка и грузы были доставлены на берег, за исключением 250 человек, которые не успели высадиться до наступления светлого времени. Закончив высадку, боевые корабли десантного отряда по указанию майора Селихова обстреляли скопление войск противника в селениях
Против десантников действовали «Группа Запад» в которую входили:
-батальон 105-го полка (170-я ПД),
-13 румынский батальон (4 ГСБр)
-батальон 391 полка(170-я ПД),
-рота 438 полка (132 ПД)
— 5 противотанковых пушек 240-го противотанкового дивизиона (170-я ПД)
-рота 560-го ПТД (6 противотанковых пушек)
-часть 22 батальона ПВО (2 орудия)
-батарея 10,5 см гаубиц (170-я ПД)
-2 штурмовых орудия
«группа Восток»
-399 полк (170-й ПД) и пионерная группа 170-й ПД
-батальон 391 полка
-17 румынский батальон (4 ГСБр)
-2 румынских горных орудия
-одно 8,8 см зенитное орудие
— два зенитных автомата
-батарея 15см гаубиц
-часть 46-го пионерного батальона .
Т.е. немцам потребовались значительные силы для его ликвидации. После высадки 554-го полка майор Селихов, возглавив командование обоими полками, приказал майору Забродоцкому направить одну роту его полка на алуштинскую дорогу в расположение 5-й роты 226-го полка для обороны Судака с запада. Остальные роты выдвинуть в район селения Большой Таракташ (Каменка) и к востоку от Судака – сменить на этих рубежах измотанные и сильно поредевшие подразделения 226-го полка. По распоряжению Селихова они выводились в район Судака на короткий отдых и переформирование.
Перегруппировка и смена частей производилась в сжатые сроки. Выведенные из боя остатки рот полка Селихова, кроме 5-й роты были сведены в одну роту в составе 140 человек, миномётная и пулемётная роты были переформированы во взвода. 5-я рота, имевшая меньше потерь, осталась без изменений.
В подразделениях полка Селихова все снаряды, мины и патроны были израсходованы. Корабли, доставившие на плацдарм 554-й полк, для полка Селихова не доставили ни одного снаряда, ни одного миномёта, ни одного мешка продовольствия. Приняв под своё командование 554-й полк и реорганизовав наличные силы, майор Селихов уже с утра 25 января приказал перейти в наступление на двух важнейших направлениях: из района селения Большой Таракташ (Каменка) на Салы (Грушевка) и из района развилки дорог севернее Судака на Отузы (Щебетовка). Проведя короткую артиллерийскую подготовку, десантники начали наступление, но под огнём противника продвинуться вперёд не смогли. Немецкое командование, подтянув свои тылы к передовым частям, начало крупное наступление, чтобы в короткий срок окончательно разбить десантные полки Селихова и овладеть судакским плацдармом. В ночь на 26 января в район селения Большой Таракташ (Каменка) со стороны селения Салы (Грушевка) дополнительно прибыл немецкий батальон и подразделения румынской кавалерии с танками и бронемашинами. Подойдя к рубежу обороны десантников, вражеские войска развернулись в цепь и при поддержке авиации перешли в наступление против двух рот 226-го и 554-го полков Селихова. В ходе наступления немецко-румынские части нанесли группе Селихова серьёзное поражение, сбили её с занимаемых позиций, овладели селениями Большой (Каменка) и Малый (Дачное) Таракташ, а также грядой высот в этом районе и создали угрозу прорыва на Судак с севера. Одновременно из района Козы (Солнечная Долина), перевал Синор, развернули наступление полки 170-й немецкой пехотной дивизии при поддержке двух полков артиллерии. Наступление этой группировки также поддерживалось авиационной группой, базировавшейся на аэродроме Старый Крым, которая за день произвела 25 самолетовылетов. На этом направлении подразделения 226-го полка понесли тяжёлые потери, но не позволили противнику прорваться к посёлку Судак. Алуштинская группировка румын, усиленная немецким батальоном с артиллерией и миномётами, также развернула наступление против 5-й роты 226-го и 1-й роты 554-го полков, стремясь ворваться в посёлок Судак с запада. Однако и на этом направлении десантники, с большим трудом, но удерживали позиции и лишь на отдельных участках вынуждены были отойти в глубь обороны. Потеря отдельных рубежей, особенно выгодных высот в районе посёлков Большой (Каменка) и Малый (Дачное) Таракташ, значительно ухудшили оперативную обстановку на судакском плацдарме. Во всех подразделениях группы Селихова боеприпасы почти полностью были израсходованы и продукты были на исходе. Становилось очевидным, что в создавшихся условиях судакский плацдарм в скором времени придётся оставить.
Вечером 25 января Селихов доносил штабу Черноморского флота о том, что десантники несут большие потери. Из оставшихся двух рот 226-го горно-стрелкового полка сформирована одна стрелковая рота, пулемётная рота реорганизована в пулемётный взвод, а миномётная рота – в миномётный взвод. Снаряды, мины и патроны в группе отсутствуют. Селихов вновь предлагал усилить группу живой силой, вооружением, боеприпасами и продовольствием. К концу 26 января на плацдарме создалась крайне опасная обстановка для подкреплений группы Селихова. В непрерывных боях с крупными силами противника, поддержанными артиллерией, танками и авиацией, десантники несли большие потери, с трудом сдерживали вражеские атаки, а на отдельных участках вынуждены были оставлять свои позиции и отходить к окраинам Судака[26].
27 января оперативная обстановка на судакском плацдарме для группы Селихова ещё более осложнилась и стала критической. Ослабленные и истощённые в боях десантники, имевшие в своём составе не более 500 относительно боеспособных человек, при крайне ограниченном количестве вооружения, боеприпасов и продовольствия, при отсутствии связи с командованием фронта и кораблями флота, с большим трудом удерживали свои позиции в ближайших окраинах Судака, окружённого с трёх сторон крупными силами противника. Ведя тяжёлые бои с вражескими войсками, десантники храбро отражали удары врага. 27 января в 12 часов дня, прикрывшись заслоном подразделений прикрытия, группа Селихова вышла из Судака, оторвалась от противника и скрылась в лесу северо-западнее Судака. Через час и отряд прикрытия оставил Судак, Немецкую Колонию, Судакскую и Новосветскую бухты и направился в лес вслед за основной группировкой десанта. Переход остатков десанта группы Селихова в лес проводился в исключительно тяжёлых условиях, по горным нехоженым тропам. Бойцы несли на себе оружие, ведя под руку раненных, больных и истощённых товарищей, которые хоть немного могли передвигаться. Основная масса тяжелораненых бойцов и командиров в количестве около 700 человек остались в Судаке. К 16 часам остатки группы Селихова вышли в район высоты 954,1 /гора Сугут-оба/, находящейся в 14 километрах северо-западнее Судака, и, организовав боевое прикрытие, остановилось на отдых. Во второй половине дня противник занял Судак, Немецкую Колонию, совхоз Новый Свет и Судакскую бухту.
Большой заслугой майора Селихова в последний день боевых действий явилось то, что он удачно вывел остатки своих войск из-под очередного удара противника в горно-лесной массив, не позволив врагу на плечах своих войск, ворваться в лес и успешным ударом остановил гитлеровцев в предгорьях, вдали от партизанских баз. Дальнейшие попытки врага преследовать группу Селихова потерпели неудачу.
По данным отчета немецкой 170-й ПД в ходе уничтожения Судакского десанта захвачены
-810 пленных
-около 700 убитых пленных
-29 станковых пулеметов
-68 ручных пулеметов
-14 минометов
-7 противотанковых пушек
-900 винтовок
-5 полковых пушек .
Часть Судакского десанта смогла уйти к партизанам. Часть попыталась выйти к своим. По данным немецкой разведки 07.02 42 (!) В районе д. Отузы в результате боя пленены 15 человек 554-го полка из Судакского десанта. 09.02 42 Пленены 3 моряка из первого Судакского десанта. Т.е. люди не бежали сдаваться в плен, пытаясь выполнить свой долг до конца.
В ходе боев за Судак за два дня (23-24 января) потери 170-й ПД (без румынских частей и артиллерии) составили 1 офицер 29 человек убитыми и 169 человек ранеными. Доставлял много беспокойства и Севастополь. Однако после январских наступлений на этом фронте тоже наступило затишье.
В связи с тем, что теперь 11-й армии приходилось действовать на два фронта, был создан подвижный резерв, состоявший из 190 (без орудий) и 197 дивизионов штурмовых орудий и 60-го танкового батальона. Всего 200 стрелков и 6 штурмовых орудий. Сюда же доставили все подбитые штурмовые орудия . Расположение резерва –Бахчисарай. Очевидно, что противник больше боялся прорыва со стороны Севастополя. 27 января немецкие части отказались от наступательных планов, и перешли к обороне.
Перешли к обороне и советские части. Командование фронта начало накопление сил, продолжавшееся до конца февраля.
К сожалению, поражение под Феодосией имело и «внутренние» последствия. Для того, чтобы разобраться в причинах и результатах поражения, в Крым был направлен представитель Ставки армейский комиссар 1-го ранга Л.З.Мехлис, который прибыл на полуостров 20.01.42г.
Ситуация вскрылась после прибытия на фронт представителя Ставки армейского комиссара 1 ранга Л.З.Мехлиса. Вместе с ним прибыли заместитель начальника оперативного управления Генерального штаба — начальник Южного направления генерал-майор П. П. Вечный и военный комиссар артиллерийского комитета Главного артиллерийского управления дивизионный комиссар П. А. Дегтярев.
Картина, которую застал Л.З.Мехлис на полуострове, действительно, была во многих отношениях неприглядной, и требующей срочного вмешательства.
К сожалению, первичные документы фронта подверглись серьезной «чистке» в 60-е годы ХХ века. Изъятие документов носило целенаправленный характер, и было направлено против Л.З.Мехлиса. В ряде работ этому человеку дается крайне негативная оценка. Приведу небольшой пример: «Мехлис был главным политкомиссаром Красной Армии, начальником Главного политуправления (ГУПП РККА), и таким образом, он руководил целой армией политработников, количество которых в 1942 году превышало 250 тысяч человек. Позднее Хрущев назовет аппарат Мехлиса «клеткой с бешеными собаками», и даже Сталин подвергал его критике за «абсурдное рвение» и называл его «страшным зверем». При этом он в полном смысле слова был креатурой диктатора и его подручным» .
Некоторые авторы утверждают, что он лично отдал приказ о расстреле ряда офицеров, в том числе и командира 236-й дивизии В.К.Мороза.
В реальности, механизм происходившего был несколько иным, Л.З.Мехлис таких полномочий не имел, но доклад, направленный в Ставку 22 января 1942г. содержал очень резкие негативные оценки некоторых командиров. Во многом, эти оценки были объективными.
С комбригом В.К. Морозом ситуация не совсем понятна. По одним данным, он был расстрелян еще 19 января, по другим, 22 февраля 1942г., но в любом случае, по действующим процедурам Л.З. Мехлис подписать приказ о расстреле не мог (и не подписывал). Это не его уровень полномочий. Решение принималось органами военной юстиции по представлению командования.
Известный автор В Звягинцев, в своей книге «Война на весах Фемиды: война 1941-1945 гг. в материалах следственно-судебных дел» указывает: «22 января Мехлис доложил Сталину, что застал в Крыму «самую неприглядную картину организации управления войсками», «комфронта Козлов не знает положения частей па фронте, их состояния, а также группировки противника, …оставляет впечатление растерявшегося и неуверенного в своих действиях командира…». А на следующий день сочинил приказ войскам фронта № 12, в котором говорилось о «крупнейших недочетах в организации боя и в управлении войсками», в том числе частями 44-й армии, и указывались имена командиров, допустивших потерю управления вой¬сками и «позорное бегство в тыл». Среди них — командир 9-го стрелкового корпуса генерал-майор И.Ф. Дашичев, командир 236-й стрелковой дивизии комбриг В.К. Мороз, командир 63-й горнострелковой дивизии подполковник П.Я. Циндзеневский и некоторые другие офицеры, преданные по указанию Мехлиса суду военного трибунала. Приказ Мехлиса, кроме того, предписывал: «…Паникеров и дезертиров расстреливать на месте как предателей. Уличенных в умышленном ране¬нии самострелов-леворучников расстреливать перед строем. В трехдневный срок навести полный порядок в тылах…».
В реальности, приказ был подписан командующим фронтом Д.Т.Козловым, и он требовал лишь отдать под суд военного трибунала командиров, виновных в поражении . И это вполне оправдано и логично в той ситуации, которая возникла на фронте.
В книге современного исследователя Ю.Рубцова указывается: «Чтобы составить представление о положении дел на фронте, самонадеянному Мехлису «хватило» двух дней. 22 января он докладывал Сталину: «Прилетели в Керчь 20.01.42 г… Застали самую неприглядную картину организации управления войсками… Ком-фронта Козлов не знает положения частей на фронте, их состояния, а также группировки противника. Ни по одной дивизии нет данных о численном составе людей, наличии артиллерии и минометов. Козлов оставляет впечатление растерявшегося и неуверенного в своих действиях командира. Никто из руководящих работников фронта с момента занятия Керченского полуострова в войсках не был…»
Основные положения этой телеграммы были подробно раскрыты в приказе войскам фронта № 12 от 23 января 1942 года, анализировавшем итоги неудачных для Кавказского фронта боев 15–18 января и в копии отправленном Верховному. Приказ, подписанный командующим войсками фронта генерал-лейтенантом Козловым, членом Военного совета дивизионным комиссаром Ф. А. Шаманиным, а также представителем Ставки, констатировал, что были допущены «крупнейшие недочеты в организации боя и в управлении войсками». После успешного завершения десантной операции в районе Феодосии и выхода частей 44-й и 51-й армий на р. Чурук-Су войска не закрепились на достигнутом рубеже, не организовали соответствующей системы огня, бдительного боевого охранения, непрерывной разведки и наблюдения. Командиры дивизий не использовали всей мощи огня артиллерии, мелкими группами бросали танки на неподавленную противотанковую оборону. Плохо было организовано управление войсками от штаба армии и ниже. Штаб фронта не знал истинного положения в районе Феодосии. Основной рубеж обороны Керченского полуострова — Акмонайские позиции — был подготовлен неудовлетворительно.
В приказе назывались имена старших и высших командиров, допустивших потерю управления войсками и «позорное бегство в тыл», арестованных и преданных суду военного трибунала по указанию Мехлиса. Это — командир 9-го стрелкового корпуса, временно исполнявший обязанности командующего 44-й армией, генерал-майор И. Ф. Дашичев (освобожденный из-под ареста, затем, повторно арестованный в июле 1942 года, находился в заключении до июля 1953 года — Ю. Р.), командир 236-й стрелковой дивизии комбриг В. К. Мороз (в приказе названо прежнее воинское звание. За пять дней до этого Мороз стал генерал-майором. 18 февраля 1942 года был приговорен к расстрелу и 22 февраля казнен. — Ю. Р.), военный комиссар той же дивизии батальонный комиссар А. И. Кондрашов, командир 63-й горнострелковой дивизии подполковник П. Я. Циндзеневский (в приказе его фамилия названа неверно. Позднее он был освобожден из-под ареста и принимал участие в боях в качестве командира 77-й горнострелковой дивизии. — Ю. Р.), начальник политотдела 404-й стрелковой дивизии Н. П. Колобаев и некоторые другие. При этом констатировалось, что в отношении трусов и дезертиров репрессивные меры на поле боя, как того требовал приказ Ставки ВГК № 270, не применялись, а в войсковом и армейском тылу отсутствовал должный порядок». Такое описание событий, даже с юридической точки зрения, является более точным. Решение об осуждении военным трибуналом отдельных офицеров принималось не Л.З.Мехлисом, а командованием фронта. Причем, решение по генерал-майору И.Ф.Дашичеву принималось не на местном уровне, это решение приняла Ставка.
Откровенно говоря, разбор ситуации был действительно необъективным. В результате, виноватым сделали человека, который на самом деле сделал для спасения ситуации что смог, дав приказ войскам выходить из окружения, и обеспечивший отход остальных войск ценой гибели одного полка.
Под суд пошел командующим 9-м СК генерал-майор И.Ф.Дашичев, хотя по логике отвечать за все должен был командующий 44 армией генерал-майор А.Первушин. Но тот лежал с тяжелыми ранениями и контузией, и предстать перед трибуналом не мог. Причем, стоит обратить внимание на то, что в вину И.Ф.Дашичеву ставилось не поражение, а именно плохая организация отхода. И еще одна деталь: И.Ф.Дашичев был арестован не по требованию Л.З.Мехлиса, а по требованию Ставки. Возможно, решение, действительно, было принято по данным, сообщенным в Ставку Л.З.Мехлисом, а, возможно, И.Ф.Дашичеву просто припомнили ноябрь 1941г.
Вместе с тем, Л.З.Мехлис дал много весьма правильных указаний. Если рассматривать его деятельность объективно, а не сквозь призму антисталинской истерии, то его указания являются правильными и разумными. Возможно, он был излишне импульсивен и резок, но рассматривая документы, подготовленные по его инициативе командованием фронта, следует признать его правоту.
Он потребовал организовать работу тылов, доставку артиллерии, в которой явно ощущался недостаток. Уже 23 января заместитель начальника Генерального штаба генерал-лейтенант А. М. Василевский проинформировал Мехлиса, что в соответствии с его просьбой и по указанию члена ГКО Маленкова фронту отпускается 450 ручных пулеметов, 3 тыс. — ППШ, по 50 минометов калибра 120 мм и 82 мм. В пути уже находилось два дивизиона реактивных минометов М-8. Были обещаны также средние танки и танки КВ, противотанковые ружья и патроны к ним, другое вооружение и техника.
Да, он был резок в своих характеристиках, но правильность его выводов оспорить сложно. С ходу невысоко оценив командующего фронтом Козлова, он взял все нити управления на себя. Вел почти непрерывные переговоры по телеграфу со Ставкой, Генеральным штабом, главными управлениями Наркомата обороны.
Стремясь к сосредоточению внимания на крымских делах, представитель Ставки поставил вопрос о реорганизации фронтового управления «с целью разгрузить Военсовет от забот по Закавказью». Это предложение получило поддержку Генштаба и через несколько дней было реализовано: с 28 января Крымский фронт получил самостоятельность. Следуя завету В.И.Ленина: «Кадры решают все!», он достаточно много уделял внимания кадровой работе (и это являлось его прямой обязанностью).
От командующего ВВС Красной Армии генерал-лейтенанта авиации П. Ф. Жигарева он уже 24 января добился назначения нового командующего авиацией фронта — генерал-майора авиации Е. М. Николаенко. Несколько позднее по его же настоянию были назначены: генерал-майор инженерных войск А. Ф. Хренов — заместителем командующего войсками фронта, бригадный комиссар С. С. Емельянов — начальником политуправления. Он получил согласие Маленкова на немедленное направление на Крымский фронт 15-тысячного пополнения из русских или украинцев («Здесь пополнение прибывает исключительно закавказских национальностей. Такой смешанный национальный состав дивизий создает огромные трудности», — пояснял Мехлис по «Бодо»). Добился указаний начальнику Главного управления кадров НКО генерал-майору Румянцеву о направлении генералов и офицеров на должности начальника штаба 51-й армии, командиров 236-й и 63-й дивизий, двух начальников штабов дивизий, пяти командиров стрелковых полков и 15 комбатов.
Ю.Рубцов в своей книге указывает: «Даже отмечая у него немалую самонадеянность в оценке возможностей своих и противника, нельзя не заметить, что его действия вначале были активны и по-своему целеустремленны. Достигалось действительное повышение боеспособности войск, командно-политические кадры, которым армейский комиссар 1-го ранга не давал покоя, словно встряхнулись, стали действовать оперативнее, динамичнее. Не заслуживает одобрения другое — грубое вмешательство представителя Ставки в оперативные дела, тотальный контроль над действиями командования фронтом».
Стоит отметить, что в своей работе Л.З. Мехлис допустил серьезный просчет. Пытаясь компенсировать лень командующего фронтом и, особенно, начальника штаба фронта, он, в силу своей импульсивности, взял часть функций на себя, чего делать не следовало.
Как указывал Д.Т.Козлов: «По распоряжению тов. Мехлиса все оперативные планы, директивы и иные распоряжения войскам фронта проверяются и санкционируются им»— информировал Д.Т.Козлов заместителя начальника Генштаба Василевского.
При этом, он задавал вопрос: «Следует ли в данном случае представлять на утверждение Народному Комиссару оперативные планы, свои предложения о предстоящей деятельности войск или все указания по всем вопросам жизни и деятельности войск получать от него непосредственно на месте?»
Традиционно принято считать, что М.З.Мехлис постоянно давил на командующего фронтом, стремясь к быстрым результатам. Например, уже через пять дней после своего прибытия добился издания приказа по фронту на проведение наступательной операции по освобождению Феодосии. Наступление планировалось провести 28 января 1942г. Возможно, учитывая расстановку войск, оно бы имело успех, но в ход дел вмешалась Ставка.
Ставка ВГК рекомендовала пополниться резервами, прежде всего танками, провести перегруппировку войск, введя 47-ю армию в стык 51-й и 44-й армий. Своей директивой от 28 января она уточнила: «Основной задачей предстоящей операции иметь помощь войскам Севастопольского района, для чего главный удар фронта направить на Карасубазар и выходом в этот район создать угрозу войскам противника, блокирующим Севастополь».
Попробуем объективно оценить ситуацию на Керченском полуострове в конце января 1942г. Начнем с советской стороны, синтезируя общую картину, используя данные советских и немецких документов.
В первой линии советских войск располагались: 224 СД (105, 815 СП), 390 СД, 396 СД, 157 СД, 63 ГСД.
224 СД имела слабый состав (3,8 тыс. человек) и низкую боеспособность. 390 СД имела 8,5 тыс. человек (не успели доставить артиллерию и части боевого обеспечения), из них 2,5 тыс. русских и украинцев. 396 СД имела почти полный состав, в ее составе было около 35 % русских и украинцев.
157 СД имела слабый состав, понеся потери при отступлении. То же самое можно сказать и о 63 ГСД. Всего 5 слабых дивизий. Но, по состоянию на конец января 1942г. В резерве находились 83 СБр (численностью около 500 человек), 12СБр (полного состава), два полка 398 СД, 302 СД, ослабленная 236 СД (4,7 тыс. человек, из них 2,7 русские и украинцы), на подходе были 400 и 404 СД. Чуть хуже обстояла ситуация с артиллерией и танками. Советские части могли поддержать своим огнем лишь два дивизиона армейской артиллерии и слабые дивизионные артполки.
Противник имел на передовой лишь слабые заслоны, создавая цепочку опорных пунктов в глубине обороны. По состоянию на конец января, немецкая оборона была еще в зачаточном состоянии.
С севера на юг располагались: 18 пехотная дивизия румын (основные силы в д. Киет, на передовой только заслоны), 42-й корпус (заслоны 46 ПД в районе Харцыс-Шибань) основные силы во Владиславовке. 30-й корпус имел на передовой 3 слабых батальона, в резерве 105 ПП и два слабых батальона 436 и 437 ПП. Резерв командования 213 ПП и мотополк Корнэ на грузовиках, 8 кавбригада румын. Оборона противника строилась на маневре артиллерийским огнем, при этом, артиллерия располагалась под прикрытием противотанковых орудий и пулеметов опорных пунктов.
В этом районе находились:
Артиллерия 30-го корпуса, 110-я арткомендатура, которой подчинялись:
-31 корректировочный батальон
-240 АП (из 170 ПД) два дивизиона по 12 легких гаубиц, один дивизион 15см гаубиц (9 орудий)
-132 АП (из 132 ПД) два дивизиона по 12 легких гаубиц, один дивизион 10,5 см гаубиц из 8 орудий, один дивизион 15 см гаубиц (8 орудий)
-румынская артиллерия (6 пушек «Шкода» 10см и 9шт. 7,62 орудий советского производства)
Штаб 2-го учебного артполка, которому подчинялась корпусная артиллерия:
-6. батарея 54 полка (моторизованная) 4 гаубицы 15см
-6. батарея 2-го учебного артполка 2 шт. 15см пушки (моторизованные, дальнобойные)
-5. батарея 2-го учебного артполка 3 шт. 21см мортиры
-2. батарея 54 полка (моторизованная) 4 гаубицы 15см
-2. и 3. батареи 154 тяжелого артполка гаубицы 15см всего, 8 шт.
Артиллерия 42 корпуса, 114-я арткомендатура, которой подчинялись:
— 29 корректировочный батальон
-артиллерия 46 ПД ( всего 9шт. 10, 5 см гаубиц, и 7 15см гаубиц)
-артиллерия 18 румынской дивизии
-корпусная артиллерия, всего 9 чешских гаубиц и 24 гаубицы 10,5 см.
Советская сторона имела преимущество в живой силе, но противник несколько превосходил советские части и в количестве артиллерии и в ее калибрах, поэтому, несмотря на все желание, советское наступление было обречено на тяжелые потери в личном составе. Советская сторона начала наращивать артиллерийское и танковое вооружение, доставляя его через Камыш-Бурунский порт.
15 февраля Мехлис вместе с генералом Вечным были срочно вызваны к Сталину для доклада о степени готовности войск к наступлению. Верховный был не удовлетворен докладом и разрешил сроки наступления отодвинуть. Лев Захарович, пользуясь случаем, затребовал из СКВО на усиление фронта вновь созданные 271, 276 и 320-ю стрелковые дивизии.
Для того, чтобы собрать ударную группировку советской стороне потребовалось более месяца. Попробуем очень коротко пройтись по основным событиям этого месяца. Керченский полуостров-это глинистая почти безлесная холмистая степь, имеющая очень ограниченное количество ресурсов и источников пресной воды. В связи с этим, на полуостров приходилось завозить абсолютно все (вплоть до дров). В одном из донесений политуправлению фронта военком инженерных войск батальонный комиссар Горбатенко писал, что снабжение водой «…является крайне катастрофическим. Все озера с пресной водой войска выпили». Журнал боевых действий 51-й армии указывает: «Личный состав частей 51-й армии довольствовался сухим пайком. Горячая пища давалась один раз в день. Ощущается нехватка мяса и соли» . Несмотря на эти сложности, армия продолжала сосредоточение на Керченском полуострове, правда, шло оно медленно. 23.-24.01. По льду переправились 72-я КД и 768ГСП из 138 ГСД
25.01. Советская авиация совершила 169 самолетовылетов. Потери -1 самолет ДБ-3. Погода ясная солнечная температура от -16 до -22. Толщина льда 20-40 см. Отряд 63 ГСД усиленный 3 танками захватил гору Ас-Чалуле.
26.01 Температура воздуха -4/-10. Закончила переправу по льду 138 ГСД и сосредоточилась: 768 ГСП Насырь, 344ГСП Астабань 2/295 АП и 185МСБ –Курпа. В порт Камыш Бурун была доставлена 55 танковая бригада (к 2 часам завершил выгрузку ее 207-й танковый полк), которой командовал полковник Максим Денисович Синенко. В составе бригады 55 легких танков Т-26, которые к середине дня сосредоточились в районе Султановки. Рота технического обслуживания бригады прибыла чуть позже 3 февраля. ВВС фронта совершили 233 самолетовылета. Не вернулся один ЛаГГ-3 и один Пе-2.
Начала прибывать тяжелая артиллерия: 25 и 457 корпусные артполки Для укрепления Ак-Моная переброшена из Севастополя группа специалистов инженерных войск под командованием генерала Галицкого.
27.01 Температура -2/-4 мокрый снег. В Темрюк прибыло полевое управление 47-й армии, которую так же планировали перебросить на Керченский полуостров. Штабу 47-й армии были подчинены 400-я СД, 72-я КД (уже находившиеся на Керченском полуострове), а так же 143-я стрелковая бригада и 77-я горнострелковая дивизия. ВВС фронта совершили 249 самолетовылетов. Потери два ДБ-3 и один И-153.
28.01 Погода +3/+5. Вышла директива СТАВКИ ВГК № 170070, в соответствии с которой был образован Крымский фронт. В этот же день была подписана директива № 170071. Она содержала следующие положения:
«Вами дана армиям фронта и Черноморскому флоту директива по плану дальнейших действий, и лишь одновременно с этим вы обратились в Ставку с просьбой об утверждении этого плана. Ставка, осуждая подобный образ ваших действий, требует в дальнейшем предварительного представления соображений Военного совета по плану предстоящей операции и лишь после рассмотрения их Ставкой давать соответствующие указания войскам. Рассмотрев вашу директиву за № 02552, Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
Срок начала операции пересмотреть. Операцию начать лишь по прибытии на Керченский полуостров направленных в ваше распоряжение Ставкой двух танковых бригад и отдельного батальона танков KB, а также после пополнения дивизий русскими и украинцами, как это было указано Ставкой.
Основной задачей предстоящей операции иметь помощь войскам Севастопольского укрепленного района, для чего главный удар основной группировкой фронта направить на Карасубазар и выходом в этот район создать угрозу войскам противника, блокирующим Севастополь.
Не допускать общего наступления войск Севастопольского оборонительного района, поставив перед ними основной задачей прочную оборону Севастополя на занимаемых позициях. Для наступления с демонстративной целью привлечь лишь незначительные, передовые части оборонительного района.
Отказаться от попыток высадить предусмотренные вашими соображениями маломощные морские десанты в Феодосийском порту и в Евпатории и, наоборот, резко усилить десант в районе Судака. Усиление этого десанта начать в ближайшие дни.
Предусмотренную в резерв 47-ю армию к началу операции подвести к Ак-Монайским позициям, за стык 4-й и 51-й армий, с целью: а) прочно обеспечить за собой Ак-Монайские позиции на случай контратак противника и б) при прорыве обороны противника армиями первого эшелона немедленно ввести ее в прорыв вслед за прорвавшимися частями и развить успех.
Выделением и соответствующим расположением фронтового резерва предусмотреть планом операции обеспечение правого фланга фронта и особенно со стороны Арабатской Стрелки, а в дальнейшем — и со стороны Джанкоя.
Переработанный план операции представить на утверждение в Ставку . т.т. Мехлису и Вечному одновременно представить свои соображения по нему.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. СТАЛИН
Б. ШАПОШНИКОВ
На самом деле десанта в Судаке уже не существовало. Информация опаздывала. Эсминец, следовавший с остатками 554СП в Судак был обстрелян с берега немцами.
В этот же день в Крым переправилась 77-я ГСД. В соответствии с требованиями Ставки, 47-й армии были приданы 229-й тяжелый танковый батальон и 13-й мотоциклетный полк, которые сосредоточились в ожидании переправы. Прибыла артиллерия 398 СД и 4 батареи 457 корпусного артполка.
29.01 Погода -3/-5 ветер северо-восточный 4-6 м/с Гололед. 29 числа 51 армия получила в свое подчинение 39-ю и 40-ю танковые бригады, которые начали прибывать в Камыш Бурун. Бригады доставлены в количестве: 25 танков Т-60, 10 танков Т-34 и 3 танков КВ.
Остальные танки находились на погрузке в порту Новороссийск. 12 танков КВ, транспортируемые в плавучем доке, находились на подходе к порту Камыш-Бурун.
По состоянию на 30.01 на борту транспортов в Новороссийске находились 39 танков Т-34 и еще 12 танков КВ уже разгружались в Камыш-Буруне. 31 числа обе танковых бригады были уже в Крыму. 39-й бригадой командовал подполковник Вахрушев, 40-й— подполковник Калинин.
Состав бригад был типовым:
-батальон моторизованной пехоты
-два танковых батальона, каждый из которых имел по 5 танков КВ, 10 танков Т-34, 12 танков Т-60. Бригады собственного технического персонала не имели, что вызвало большие сложности на начальном этапе их эксплуатации.
Несмотря на хвалебные оды советским танкам Т-34 и КВ, следует заметить, что новые танки были очень «сырыми». Качество их изготовления оставляло желать лучшего. В бригаде подполковника Вахрушева на 30-километровом марше от порта Камыш-Бурун до деревни Астабань вышло из строя по техническим причинам, три танка КВ и один Т-34. Четыре танка вышли из строя и в 40-й бригаде. Объяснить поломки грязью на дорогах невозможно: дороги подмерзли, и были проходимы для колесной техники.
Авиация фронта совершила 134 самолетовылета Потери –один И-153 и один Лагг-3.
Параллельно с Ледовой переправой шла доставка грузов транспортами, следующими за ледоколами. Главными базами пополнения и снабжения войск, действовавших на Керченском полуострове, были Новороссийск и Туапсе. На западном берегу пролива перевалка грузов для Крымского фронта шла через Керченский порт (начальник Ф. А. Карпов, затем А. С. Полковский) и порт в Камыш-Буруне (начальник С. М. Маранценбаум). Порт Камыш-Бурун вступил в строй перед самой войной. Он имел всего один причал и был рассчитан на одновременную обработку не более двух транспортов. К тому же он, во время боевых действий сильно пострадал. На причале лежали два подорванных крана, перевернутые паровозы и вагоны. Судоремонтный завод был разрушен. Керченский порт был почти полностью разрушен взрывом боезапаса. И в Керчи, и в Камыш-Буруне перегрузочных механизмов не было, поэтому погрузка-выгрузка шла очень медленно, вручную или судовыми кранами и стрелами. В конце января ситуация осложнилась тем, что Камыш-Бурунский порт загромоздили два аварийных транспорта:
29 января во время налета вражеской авиации на порт, взрыв бомбы вызвал пожар на танкере «Эмба». Это создало серьезную угрозу и для стоявшего рядом теплохода «Ворошилов», палуба которого была завалена боеприпасами. По распоряжению с берега он вовремя ушел на рейд. Пожар на танкере все усиливался, но ни одно судно не решалось к нему подойти. Тогда капитан «Ворошилова» А. Ф. Шанцберг скомандовал сниматься с якоря и идти на помощь «Эмбе». Во время следования к порту случилась заминка — вышло из строя рулевое управление. Пришлось перейти на ручное управление. К танкеру подошли носом, к его левому борту. Тут же провели туда шланги, включили их в пожарную магистраль «Эмбы» и пустили под сильным напором воду. Использовали и другие противопожарные средства. Но пожар разгорелся настолько сильно, что его удалось потушить лишь через 5 часов. К этому добавлялись навигационные сложности: отсутствие навигационных огней, по этой причине 29.01 транспорт «Куйбышев» следуя по счислению, с дивизионом 25 КАП на борту сел на мель.
30.01.42г. Температура -2/-4 гололед. Лед рыхлый, при проходе автомашин с грузом прогибается Повалились под лед три трехтонные машины.
31.01 Температура +3/+4. ВВС совершили 320 самолетовылетов. Потери 1 СБ один Як два И-16 один ДБ-3