А.И. Евцихевич: «Фашисты десанта не ждали»

Подготовка материала: Архив Керченского историко-культурного заповедника
10 марта 2012
Анатолий Иванович Евцихевич – начальник Республиканского Управления связи Крымской АССР, заместитель начальника войск связи 51-й отдельной армии.

В штабе 51-й армии я получил секретное задание. Мне надлежало с группой связистов принять участие в готовящемся на Керчь десанте. И в дальнейшем, используя кабель, проложенный еще до войны через Керченский пролив, обеспечивать войска, высадившиеся в Крыму, надежной связью с Таманским полуостровом и далее со Ставкой. Руководство фронта в то время не хотело пользоваться радиосвязью и требовало давать связь проводную.
В десантную группу кроме меня входили военный инженер 2-го ранга С.И. Пашков, начальник Керченской кабельной базы капитан М.С. Смирнов, лейтенант Ю.Н. Теплов, шофер Г.А. Зайцев, комиссар П.С. Гандюк и группа охранения.
В десант вышли в ночь под новый, 1942-й, год из Тамани на небольшом судне. Одновременно с нами движение через пролив начали десятки судов различных водоизмещений, перевозившие личный состав штурмовых отрядов десанта. К крымским берегам двинулись и военные корабли. Они должны были поддерживать артиллерийским огнем десантников.
Ночь была темная. В то время в районе Керченского полуострова стояли необычные для Крыма морозы, и по проливу шла шуга. Слышно было в темноте шуршание льдинок о борта судна. Позднее морозы сковали пролив, и это привело к перебоям в снабжении наших войск боеприпасами, снаряжением и продовольствием, но помогло танкам и живой силе переправиться по льду в Керчь.
Фашисты десанта не ждали. Мы подошли к берегу в тот момент, когда над проливом раздался грохот орудийной канонады. Корабли и артиллерия начали обстрел укреплений гитлеровцев. Высадившись, мы быстро направились к зданию кабельной базы. Вбежав во двор, поднялись на второй этаж жилого дома и застали там многочисленную компанию пьяных фашистов, отмечавших Новый год. С помощью группы охранения мы уничтожили их. Стало светать, не теряя времени, мы отправились в местечко Ени-Кале, где была кабельная будка. Перед нами стояла задача проверить, цел ли кабель министерства связи, проложенный через пролив.
Подойдя к будке, расположенной у самого берега, мы сообразили, что фашисты могли заминировать вход в нее. Осторожно, обвязав дверную ручку телефонным кабелем, отошли в сторону, залегли и дернули за провод. Наше предположение оказалось правильным… Раздался взрыв. Дверь слетела с петель, мы беспрепятственно вошли в кабельную будку.
На кавказском берегу, на косе Чушка, в кабель для проверки уже включились военные связисты и ждали нашего звонка. Кабель оказался в полной исправности, и нам быстро удалось дать связь на Тамань. Так была выполнена первая часть нашего задания.
По личному приказу наркома связи и начальника связи Красной Армии И.Т. Пересыпкина, наша опергруппа должна была, кроме установления связи, найти хотя бы один комплект аппаратуры ВЧ, с помощью которой гитлеровцы осуществляли дальнюю связь по специальному четырехжильному кабелю, подвешенному на наших опорах. Эта аппаратура нужна была нашим специалистам, чтобы, ознакомившись с ней, найти способ подслушивания телефонных переговоров и перехвата телеграфных текстов гитлеровцев.
Фашистами было брошено большое количество автомашин и мотоциклов. Мы, не медля, на военной машине выехали в сторону Феодосии, вдоль столбовой линии индотелеграфа, выполненной из невысоких чугунных столбов. Эта поездка была рискованной. Машина часто попадала под обстрел, и, кроме того, мы каждую минуту могли нарваться на группы фашистов, отходящих от Керчи на запад. Но все обошлось благополучно. Километрах в 25–30 от города в районе домика линейного монтера Квасова, обслуживающего до войны линию индотелеграфа, удалось обнаружить комплект аппаратуры ВЧ, который позднее был отправлен на Большую землю и принес определенную пользу. За это нам была объявлена благодарность.
В городе гражданской власти еще не было. Но, так как я в то время был не только военным, но и начальником Управления связи Крыма, я, естественно, занялся восстановлением разрушенных объектов связи города.
Первым делом с помощью товарищей мы стали разыскивать местных связистов, не сумевших эвакуироваться из Керчи. Их удалось найти, и вместе мы начали налаживать связь. Тогда здание городской конторы связи было еще целым. Мы подготовили к работе часть телефонной станции, городской радиоузел. Начала работать местная почта. Была организована сначала по радио, а затем и по аппарату Бодо связь с Краснодаром. Во всем этом была большая заслуга связистов, работавших самоотверженно, не считаясь со временем. В восстановлении почтовой связи нам особенно помогла керчанка Н.И. Ермакова.
Организовав работу предприятий связи в Керчи, наша оперативная группа с той же задачей двинулась в Феодосию. Но добраться удалось лишь до Семи Колодезей… 17 января наши войска под натиском превосходящих сил противника были вынуждены оставить Феодосию.
Снова Керчь… В первый период после ее освобождения дела шли неплохо. Наладилась почтовая связь через пролив. В городе начала выходить газета «Красный Крым». В Керчь стали поступать газеты, письма. Исправно работали радиоузел и некоторая часть восстановленной телефонной сети. Для воодушевления воинов армии и флота, сражавшихся за Крым, мы выпустили две серии почтовых цветных открыток, изображавших красноармейцев и матросов, идущих в атаку на фашистские позиции. На открытках были отпечатаны стихи крымского поэта Б. Сермана, призывающие разгромить врага. Эти открытки были разосланы по частям 51-й и Приморской армий.
Но примерно с начала апреля гитлеровцы усилили давление на фронте, проходившем тогда вдоль Ак-Монайского перешейка. Одновременно фашистская авиация начала массированные налеты на порт и город Керчь. Помню дни, когда по 300 самолетов висело над многострадальной Керчью. Под бомбовыми ударами рушились здания, гибли мирные жители. Окончательно разрушились средства связи.
В это труднейшее время связисты-керчане проявили максимум героизма и выдержки. Рядом, на соседних улицах, рвались бомбы, осколки изрешечивали стены конторы связи, но связисты не покидали своих рабочих мест. И лишь в момент особенно ожесточенной бомбежки пытались укрыться под лестницей первого этажа здания конторы. Хорошо помню, как прямое попадание до основания разрушило двухили трехэтажный угловой дом, находившийся буквально в двадцати шагах от конторы связи, но дежурная смена кросса и телеграфа продолжала обслуживать связь.
Наконец крупная бомба угодила и в здание конторы, убив несколько человек из ремонтно-восстановительного батальона связи и разрушив здание. Мы вытащили из-под развалин все, что можно, и перебрались на западную окраину Керчи. Здесь, в брошенном доме, развернули небольшую радиостанцию «РСБ» и возобновили связь с Краснодаром. Фашисты засекли рацию и стали усиленно бомбить этот район. Жители обратились к нам с просьбой прекратить работу станции, чтобы не навлекать на них беды. Мы, не желая приносить несчастье и смерть советским людям, прекратили радиосвязь с Краснодаром, а рацию перебазировали в каменоломни.
Дела на фронте становились хуже, фашисты остервенело рвались вперед. Бомбардировки города усилились до предела. Нам пришлось часть людей отправить в Аджимушкайские каменоломни, где они могли бы спасаться от ожесточенных бомбежек. Плохо стало с пресной водой и питанием.
Я со своим помощником Ю.Н. Тепловым и несколькими воинами-связистами, перебрался в одну из штолен на горе Митридат. Здесь мы развернули уцелевший комплект Бодо и установили связь с Краснодаром. На горе Митридат мы находились до последнего. И когда фашисты уже ворвались в город, нам удалось переправить из штольни в распоряжение командования Керченской базы ЧФ с начальником связи тов. Давыдовым аппарат Бодо, а сами начали пробираться к переправе. До этого я успел еще телеграфировать наркому связи И.Т. Пересыпкину о том, что мы оставляем Керчь.
Эвакуация через пролив была очень тяжелой. Не хватало плавсредств. Фашисты бомбили пролив. Многие переправлялись самостоятельно, кто как может. Например, шофер управления связи Г.А. Зайцев и группа связистов переправились на плоту, сооруженном из пустых бензиновых бочек. Нелегко вспоминать ту ужасную переправу. Но нам все же удалось многих связистов отправить на косу Чушка. Я отплыл из Керчи вместе с секретарем обкома партии тов. Булатовым и тов. Ямпольским на торпедном катере генерала армии тов. Серова.
После сдачи города меня с группой связистов-крымчан направили в штаб партизанского движения Крыма. Здесь наша группа руководила организацией связи с партизанскими отрядами и соединениями, действовавшими в горах и лесах Крымского полуострова.
В Керчь мы вернулись в составе Отдельной Приморской армии осенью 1943 года.